Илл. 32. Поле под Пермью
Геологическая аномалия, обернувшаяся катастрофой: сибирские траппы
200 миллионов лет назад Земля, вращаясь вокруг Солнца, вспахивала один из дальних участков Млечного Пути. Таким образом, динозавры могли видеть центр Галактики с противоположной – для нас сегодняшних – стороны. Никаких облаков звездной пыли, которые заслоняли бы от обитателей Земли «сверхсозведие» – скопление светящихся тел в центре Галактики. По ночам – сумеречный свет. Свет этот, однако, исходил не от края горизонта, как на рассвете, а из центра небесного купола: сверху, словно белый покров, небесное одеяние.
В это время мощный восходящий мантийный поток бурил себе путь от основания мантии у ядра к поверхности Земли. Это явление называется плюм. Катастрофический прорыв горячей струи расплава, который нельзя адекватно описать словами «извержение вулкана» или «супервулкан». Через шахту магма дошла практически до земной поверхности в районе Сибири. Небольшие вулканы, словно кротовые холмики – а еще лучше сравнить их с кожными высыпаниями на земной поверхности, – забурлили миллиардами мини-извержений, что привело к всемирной природной катастрофе.
Сверху в столбе магмы постепенно скапливалась расплавленная порода высокой плотности. Так описывают этот процесс Себастьян Соболев и его коллеги. Толстый слой инертного материала. Поток магмы не торопился прорываться наружу. Медлил. Так продолжалось несколько миллионов лет.
Весь этот период в Сибири почва практически не деформировалась. Однако скопившиеся под землей массы перебродившей материи активно рвались наружу. Когда произошел взрыв – извергшийся газ отравил всю планету. Из каждой тысячи живых организмов девятьсот погибло. Черепахи и лягушки выжили – ведь они могут дышать через кожу, в то время как остальные живые существа впустили в себя смерть через легкие. Никель, медь и палладий, прочие редкие элементы осели по краям кратеров, трещин, выбоин. Между ними позже образовался Западно-Сибирский нефтегазоносный бассейн. Газовые месторождения, гигантские подземные цеппелины, размером с континенты, словно специально созданные для того, чтобы их разграбили. Метафорически говоря, Сибирь – это корабль, плывущий по морю из полезных ископаемых.
План, расчерченный самой землей
Уральские горы, словно шрам. Старые горные породы пролегли между двумя древними блоками, из которых образовалась Евразия: вечность тому назад они были разделены морем, а затем, странствуя, примкнули друг к другу. Именно к востоку от этого КОНТИНЕНТАЛЬНОГО ШВА в начале двадцатых годов люди в очках, сотрудники социалистического государственного органа Госплана, задумали создать новое море, питаемое водами сибирских рек, впадающих безо всякой практической пользы в Северный Ледовитый океан. Первый «построенный по плану водоем» размером всего 40 квадратных километров надежд не оправдал. Вместо озера (предвестника будущего моря, по водам которого гуляют ветра) образовалось болото. Никакие ухищрения, никакое инженерное мастерство (по крайней мере такое, которое можно было бы купить за деньги) не смогли «построить берегов». Скопление грязной жижи. Рабочие придумали плоты, которые можно было перетягивать с одного островка твердой почвы на другой. Какая от них польза? В море, «построенном по плану», даже невозможно было провести измерения.
И всё‐таки, утверждал профессор Седов, в ведении которого проект находился до 1928 года, если продолжать настойчиво трудиться, то на этом месте однажды возникнет внутреннее море, которому будет по силам изменить климат. Четыре урожая в год, вода, проливные дожди в Южной Сибири! И самое главное: сухие бесконечные сибирские антициклоны сменятся областями низкого атмосферного давления, которые через южные предгорья Урала придут на юго-запад, а с ними и благоприятные климатические условия для развития сельского хозяйства. Аргументация доктора Седова носила исторически-геологический, так сказать, ГЕОГНОСТИЧЕСКИЙ характер: поскольку однажды, всего 160 миллионов лет назад, когда первобытное море плескалось между двумя половинами будущей Евразии, эти земли уже были плодородными, то речь идет не о плане, не о смелой идее, а о реконструкции. Успешны, говорил он, только те планы, которые основываются на старых образцах. «План – это мимезис», так называлась книга, написанная им на французском языке и опубликованная в Париже в 1932 году, через несколько лет после того, как в СССР он был отстранен от всех должностей; ее появление осталось незамеченным широкой публикой.