Континентальные области собственно Китая тяготеют отчасти к водной артерии Янг-тсей-кьянга, которая приводит с собой океан в глубь Небесной Империи к Ханькоу, куда проникают морские суда… Независимо от этого обстоятельства континентальность обширных пространств Китая не может не находить отражение в формах экономической его жизни. Но как естественно-хозяйственная данность, как некий неустранимый факт природы, она в значительной степени ослаблена, в экономическом своем значении, тем, что восточные территории Китая на огромном протяжении глядят: 1) в открытые и 2) в не знающие льда пространства Великого океана. И наоборот, континентальность тех территорий, которые мы будем именовать областями "Российского мира", то есть собственно России, крайнего западного и северо-западного Китая, а также Персии, в огромной мере усиливается тем, что и моря, к которым, преодолевая сотни и тысячи километров континентальных пространств, могли бы тяготеть эти области, являются: 1) во всех случаях — замкнутыми, "континентальными", "средиземными" морями и 2) в большинстве случаев — морями замерзающими, иногда на 6 и более месяцев. "Замкнутость" моря, поскольку она не переходит в "озерность" (исключающую данный водный бассейн из числа пространств океана-моря), является, казалось бы, географическим признаком, не имеющим значения для экономики, так как хотя бы море и было соединено с другими водными бассейнами мира только проливом или "горлом", оно остается открытым для мирового экономического обмена. Но этот географический признак сгущается в экономическую реальность, когда он связывается с фактом политической необеспеченности свободы торгового оборота, поскольку он определяет легкость милитарно пресечь доступ в пределы данного водного бассейна. Указанные политические и милитарные обстоятельства суть реальные факторы русской экономической действительности, поскольку речь идет о таких морях, как Белое, Черное и Балтийское или Японское на Востоке… Даже забавно как-то констатировать, что Россия — даже в перспективе широкого великодержавного расширения — нигде, кроме побережий отдаленной Камчатки, не выходит и не имеет шансов выйти в берегам "открытого" моря, в точном географическом смысле этого слова, т. е. водного бассейна, принимающего участие в гидрографической циркуляции Мирового океана, ибо даже Северный Ледовитый океан, благодаря полосе небольших глубин (менее 600 метров), простирающейся между Гренландией-Исландией-Шотландией (так называемый порог Wyville Thomson), исключен из общей океанической циркуляции и имеет режим даже не берегового моря (вроде "Китайских" морей или Антильского), но замкнутого, "континентального". А на юге, в виде крайнего предела мыслимого русского расширения, выступают Средиземное море и Персидский залив, оба — характерно "континентальные" бассейны [328]… "Континентальность" такого бассейна, как тот, что простирается перед берегами Мурмана, в экономическом смысле является "абстракцией". Но хотя бы и на путях такой, привнесенной из географии "абстракции" имеет некоторую пикантность установить, что, как бы ни тщилась Россия в пределах открытого ее политико-экономическому воздействию географического мира выйти к "открытому" морю, она никогда не увидит перед собой того свободного Мирового океана, который плещет у пристаней Нью-Йорка или Сан-Франциско, у берегов Ирландии или Бретани, почти всей Южной Америки, Австралии, Африки…
328
Персидский залив соединяется с другими водными пространствами мира проливом, имеющим менее 100 километров ширины, и притом прегражденным островами и мелким, как и весь Персидской залив: менее 200 метров глубины, что в масштабах океанических глубин представляется совершенно ничтожным.