После нескольких часов тряски Луизе наконец удалось заснуть: ее убаюкало движение автобуса и жара, от которой лицо раскраснелось, а платье промокло под мышками. Она не знала, сколько времени прошло, – она спала долго, но беспокойно, приоткрывая глаза от малейшего звука, от малейшей кочки на дороге, – когда вдруг осознала, что автобус остановился. Она открыла глаза и села ровнее, пытаясь стряхнуть с себя сонливость. Она увидела, что водитель вышел на улицу и что другие пассажиры собираются сделать то же самое.
– Что происходит? – пробормотала Луиза в замешательстве.
На самом деле она не ожидала ответа и сказала это только для того, чтобы прийти в себя, убедиться, что уже не спит. Она выглянула в окно автобуса. Они остановились в маленьком населенном пункте, состоявшем всего из нескольких грязных зданий, когда-то выкрашенных в белый цвет, заправочной станции и, по-видимому, лепившегося к ней кафе. Какой-то поселок, решила она, – до этого ей доводилось видеть в Испании только большие города.
– Что случилось? – спросила Луиза, поворачиваясь к соседу сзади. – Автобус сломался?
Пожилой мужчина, одетый слишком тепло для удушливой жары, взглянул на нее недоуменно и покачал головой. Она попыталась спросить то же самое по-французски, но он опять покачал головой.
Луизу охватила паника. Может, лучше было ехать поездом. По крайней мере, там было бы расписание, запланированные остановки, а не вот это, что бы это ни было, – и жару, подумала она, жару было бы легче терпеть. Она схватила сумку, не зная, идти ли за остальными. Она видела, что некоторые пассажиры оставили вещи в салоне, но понимала, что для нее это невозможно, учитывая, что лежит в ее сумке. Она гадала, не будет ли выглядеть странно, если она возьмет сумку с собой, или, что еще хуже, не решат ли они, что ей дальше не надо, и не уедут ли без нее.
– Descanso[27], – сказала какая-то женщина, остановившись возле Луизы.
Луиза покачала головой:
– Извините, я не понимаю.
– Descanso, – сказала женщина еще раз, изобразив руками что-то, что Луиза не сумела истолковать.
Женщина повторила жест, потом слегка пожала плечами, чуть заметно улыбнулась и пошла дальше по проходу.
Луиза смотрела ей вслед, смотрела, как остальные пассажиры выходят из автобуса, пока не осталась одна. Она постучала ногой по полу, пытаясь успокоиться. Духота стала невыносимой – оставаться в салоне было невозможно. Она схватила сумку и быстрым шагом последовала за всеми.
На улице чувствовалось, что приближается самое жаркое время дня. Воздух дрожал от зноя. Луиза прикрыла лицо ладонью в тщетной попытке заслониться от солнца. Она видела, что большинство других пассажиров потянулись к заправочной станции, в соседнее кафе. Наверняка там можно найти туалет и умыться, рассудила она. Хоть она и знала, что путешествие будет долгим, было удивительно, что она так устала, проведя в дороге даже не целый день. Ее тревожила предстоящая ночь – впрочем, по крайней мере, без палящего солнца будет прохладнее.
В кафе Луиза проследовала по указателю к туалету.
Вонь там стояла чудовищная. Несмотря на это, женщины терпеливо ждали, минуты тянулись. Луиза почувствовала, что от полуденной жары ее шатает. Когда подошла ее очередь, она вошла в кабинку и заперла за собой дверь.
Повернувшись к унитазу – или к тому месту, где должен был быть унитаз, – она обнаружила только дыру в полу. И что-то еще, движущееся в темноте. Она сделала неуверенный шаг вперед, чтобы разглядеть, что это. Тараканы. Она ахнула и отшатнулась, врезавшись в дверь за спиной. Из-за двери послышались недоуменные, вопросительные возгласы. Луиза не ответила, не зная, как это сделать на языке, который был бы понятен хоть кому-то из местных. Она закрыла глаза, дыша ртом. Повернулась, сделала свои дела как можно быстрее и присоединилась к другим женщинам в очереди к раковине, чувствуя себя так, словно тараканы по-прежнему у нее под ногами, словно они облепили ее кожу.
У барной стойки она попыталась привлечь внимание бармена, но, подняв руку, обнаружила, что та дрожит. И снова возникло это ощущение, будто ее шатает. Она чувствовала присутствие рядом какого-то мужчины – тоже пассажира, – которого не знала, но к которому испытывала почти что благодарность, боясь, что скоро ей понадобится на что-то опереться. Это было очень странное ощущение, но теперь ей казалось, что затылок и кончики пальцев колют маленькими острыми булавками. Все вокруг подернулось пеленой, словно это не совсем по-настоящему, словно и не она сидит в этом кафе, в крошечном, богом забытом поселке посреди Испании. Она никак не могла понять, что она тут делает, как сюда попала, потому что не помнила, как преодолела расстояние между туалетом и барной стойкой. Язык казался толстым, сухим и совершенно бесполезным.