– Не знаю, что ты чувствуешь, Алекс, и не теряешь ли нить здравомыслия, но, если бы ты так своевременно не объявился, я бы сейчас предавался публичным сексуальным забавам с той огненной бестией. Можно ли это назвать осознанным поведением, когда так много стоит на кону? – он пожал плечами. – В одном я уверен точно – Пейтон всегда знает, что делает. В этом ему не откажешь. Внедрение якоря в отряд психонавтов напрашивалось довольно давно. Не было подходящих кандидатов. Мы мучились, добывая семена сна из своих хостов. Многие не справлялись с психическими нагрузками. Ты появился как нельзя вовремя. В самый критичный момент. Что из этого выйдет, увидим.
По вагону шел контролер, проверяя наличие билетов у пассажиров. Таких уже нечасто встретишь в общественном транспорте. Большинство муниципальных систем давно было автоматизировано. Контролер выглядел реликтом из чьих-то воспоминаний. В этой роли Беккер угадывался с трудом. Худой и щуплый, с чисто выбритым серым лицом и зачесанной назад жидкой челкой. Руки его нервно подрагивали, когда он приблизился к психонавтам.
– Предъявите билеты, молодые люди!
– Таких не имеется, – огрызнулся Гловер.
– Тогда я буду вынужден попросить вас покинуть трамвай на ближайшей остановке.
– Идем, Артур, все равно мы не знаем, куда двигаться дальше. Надо осмотреться. Приносим глубочайшие извинения, уважаемый. Мы уже уходим.
Кондуктор кашлянул в кулак:
– Заблудились, парни? Если вам нечем занять свободное время, то настоятельно рекомендую посетить кинотеатр «Сити Синема», что в паре кварталов отсюда, и оценить новый высокохудожественный фильм «В тенетах долга». Он был отмечен престижными премиями на европейских кинофестивалях.
– В жопу твою артхаусную срань! Я предпочитаю фильмы, где злобные мужики долго не разговаривают, а сразу стреляют. Женщины, в свою очередь, поголовно коварны и прекрасны и существуют только в антураже бара или спальни.
– Сложно спорить с человеком подобных вкусов, но, думаю, вы измените свое мнение, если внимательно ознакомитесь с рекламным буклетом, – контролер протянул Алексу глянцевый флаер и с чувством выполненного долга засеменил прочь.
Вульф посмотрел ему вслед.
– Честно говоря, я думал, что психодрама и театральные штучки остались в начале двадцатого века, вдребезги разбившись о катастрофические последствия Второй мировой войны. Массовый наплыв пациентов с посттравматическим стрессовым расстройством и его осложнениями, как я понимаю, привел к бесконтрольному использованию электросудорожной терапии, лоботомии и прочих изуверств. Все в угоду сиюминутного результата.
– Да брось ты! Специалист по психодраме? Ха! В курилках Конторы давно трындят, что никакой он не врач, а занятный экземпляр, которого Пейтон откопал на этапе обкатки «Морфея» в качестве безвредной альтернативы стандартным терапевтическим методикам, сотрудничая с благотворительными организациями и собирая доказательную базу об эффективности технологии для получения патентов во всяких богадельнях. Корпоративный Билли Миллиган! Как тебе такое, а? Раньше подобные придурки шарахались в длиннополых плащах по паркам, демонстрируя невинным студенткам свое убогое хозяйство, или в запущенных случаях становились героями первых полос криминальной хроники, а теперь они служат на благо общества.
– И ты веришь в эту чушь?
– В Конторе никогда не знаешь, что правда, а что ложь. Дай лучше посмотреть, что он тебе всучил.
Гловер выхватил флаер из рук Вульфа и принялся читать вслух:
– Юная выпускница университета Джона Хопкинса получает шанс отправиться на стажировку в элитную психиатрическую клинику, затерянную где-то посреди заснеженных пиков Монтаны вдали от любопытных глаз папарацци и вездесущих щупалец инфосети. Ради этой возможности она оставляет позади беззаботную городскую жизнь, друзей и бойфренда, но движет ей вовсе не тяга к самореализации. Она ищет пропавшего отца, некогда известного психоневролога, доведшего до самоубийства жену и канувшего в безвестность, как только судебный процесс был закрыт ввиду отсутствия доказательств вины. Все, о чем она может мечтать, – это месть, но, приблизившись к ее осуществлению, она вынуждена сделать выбор между священной врачебной клятвой и слепой ненавистью. «В тенетах долга».
Он повертел флаер в руках. На постере к фильму стояла в профиль задумчивая и грустная Жюли Орье. Лицо ее было полупрозрачным и скрывало задний фон с туманной гористой местностью и загадочной психиатрической клиникой с красным крестом на крыше, сиявшим береговым маяком посреди депрессивной сепии поздней осени.