Они поднимались вверх по улочкам, стекавшим водопадами света с вершины скалы к тихому и безмолвному озеру. Немногочисленные прохожие напоминали безликие тени, беспрекословно следующие чьей-то чужой воле. Все они были расставлены по своим местам, как кусочки пазла, изображавшего фасад жизнерадостного города на подарочной открытке к празднику. Неискреннее поздравление, произнесенное в глубоко фальшивом жизнерадостном ключе. Типичный образчик приемлемого социального лицемерия.
– А вы хорошо справились в лекционной аудитории, Алекс, – заметила мимоходом Орье, немного отстав от Гловера со Стейнбеком.
– Справился? – удивился Вульф. – Скорее я был бесполезным балластом. Меня вытащил Беккер, а потом началось непредвиденное.
– Что конкретно?
– Он задавал мне весьма своеобразные вопросы.
– Вопросы, связанные с реальными событиями? О происходящем вне коллективного осознанного сновидения?
– Можно и так сказать. Он заставил меня задуматься. Приказал вспомнить.
– Комиссар помог нам. Нашел тонкий выход из кризисной ситуации.
– Помог?
– Конечно. Вы наша пуповина в явь, Алекс. Якорь в реальности. Вспоминая о жизни за гранью сна, вы привносите в КОС образы настоящего. Задумавшись над вопросами Беккера, вы вырвали Стейнбека из омута грез. Напомнили ему, что он спит. Профессор ослабил сопротивление и позволил Гловеру добраться до жемчужины эго. В противном случае, он бы нам спуску не дал, смакуя застарелые убеждения, которые до сих пор лелеет в глубине души.
– На это и был расчет при введении новой ролевой модели?
– Именно! Вы отрезвляете нас. Приходя сюда, мы постепенно теряем представление о сне и яви. Все, кроме якоря. Только ама изначально свободен от уз своей раковины за счет избыточной экстраверсии. Он призван вытащить эго других психонавтов в КОС. Проблема в том, что ама частенько забывает о собственной цели, плутая в лабиринтах иллюзий. В результате мы либо застреваем в раковинах своего сознательного, омываемого волнами тревог и комплексов, либо, если ама справляется со своей задачей, многократно погибаем по пути к семени сна, утрачивая осознанность и низвергая КОС до дикой первоосновы человеческой природы – тени. И первое, и второе грозит серьезными травмами, нанесенными психике группы извлечения. Психонавты с хорошо выраженными естественными механизмами защиты впадают в гибернацию, не успевая испить горькую чащу до самого дна. Всем прочим везет меньше.
– И моя цель – предотвратить утрату осознанности?
– Так было задумано. После извлечения семени сна вы должны вытянуть нас обратно в явь.
– Как вы пробуждались до моего появления в Конторе?
– Медикаментозно. Это напрочь сбивало циркадные ритмы и провоцировало постгипнотическую фугу. Отряды психонавтов надолго выбывали из строя после подобного возвращения на твердую землю. Участие якоря многое упростит.
– Почему же, интересно, еще совсем недавно вы подвергали сомнению мою кандидатуру для погружения с группой извлечения?
Орье смешалась:
– Не терплю недомолвки, поэтому объяснюсь. Не могу понять, почему именно вы так идеально вписались в концепцию Пейтона, а я ненавижу блуждать в потемках! Кто-то ведет двойную игру, и я не могу разобрать кто. Пока, по крайней мере.
– Мне показалось, что во сне все тайное становится явным.
– Напротив, эту особенность тоже привнесли вы. До сей поры никто из нас душевным эксгибиционизмом не страдал. К тому же мы все профессионалы, чтобы так безобразно раскрываться перед посторонними людьми. Алекс, чувство сопереживания у вас выражено необычайно сильно, поэтому мы не врали, предлагая вам должность психотерапевта. У Пейтона явно есть далеко идущие планы на ваш счет.
Они добрались до здания с вывеской. Колокольчик на входной двери возвестил об их прибытии в маленький двухэтажный провинциальный отель. Небольшая рецепция жалась к подсобным помещениям, открывая дорогу к коридору с номерами постояльцев и лестнице на второй этаж. Никакой избыточной роскоши в подобном заведении отродясь не водилось, но аккуратность и чистота присутствовали даже в мельчайших деталях и самых незаметных уголках.
Усталая женщина средних лет встрепенулась за стойкой, увидев ночных посетителей. Она дружелюбно поприветствовала их:
– Доброй вам ночи, уважаемые! Чем могу быть полезна в столь поздний час?
– Мы ищем мальчишку лет десяти, – сказал Гловер. – У вас тут такие не водятся?
– Джон? – встревожилась женщина. – Что он опять натворил?
– Ничего дурного, смею вас уверить, но нам бы очень хотелось его увидеть, – успокоила ее Орье.