Женщина нахмурилась:
– Наверное, опять таскается за дочкой господина Энслина. У нее слишком легкий и беззаботный нрав, не в пример своему благоразумному отцу. Девочка даже не ведает, что творит с душой бедного мальчика. Как бы не случилось беды! Господин Энслин всегда был так добр к нам. Мой покойный муж всю жизнь проработал на ветрогенераторах, принадлежащих его энергетической компании. Он погиб на производстве. Несчастный случай – так мне сказали. Господин Энслин принял самое активное участие в нашей нелегкой судьбе. Отдал в заем отель. Следит за воспитанием и образованием сына.
– И где же юный Джон находится сейчас? – спросил Стейнбек.
– Он должен был вернуться пару часов назад и подсобить мне по хозяйству. Умоляю, найдите его! Проследите, чтобы не стряслось чего дурного.
– Мы с радостью поможем вас, миссис Пейтон! – Стейнбек взял ее за руки и с улыбкой пожал их. На прощание он приложился губами к тыльной стороне ее правой кисти. Женщина так и зарделась.
– Вы злопамятный старый ублюдок, профессор, – буркнул Гловер, выходя на улицу. – Готовы нагадить человеку в душу ни за грош.
– Не мог отказать себе в подобном удовольствии. Мелочность – мое вечное проклятие. И, спешу заметить, для директора подобная глупость как с гуся вода, а мне чертовски приятно.
– Какая прелесть!
Пока психонавты восходили к замку, часы на башне ратуши пробили полночь. Небо с огромной бледной луной заволокли тяжелые низкие тучи. Принялся накрапывать мелкий противный дождь. Бездонное озеро и небеса стали единым целым, уподобившись черной вуали на лице скорбящей женщины. В этой серой пелене скрывалась темная фигура мальчика в рясе, неотрывно преследовавшего психонавтов, но стоило только Вульфу внимательно присмотреться, как сильный порыв ветра рассеял призрачное видение.
– Поздновато для дружеских прогулок, не находите? – обратилась Орье к психонавтам.
– Малыша Пейтона ведет собственный флюгер. Гормональная буря и пунктуальность – вещи не совместимые, – заметил Стейнбек.
– Судя по вырисовывающимся декорациям, развязка будет не из приятных, – подытожил Гловер.
Они поднялись на самую вершину скалы, разглядывая величественный замок, застывший на краю пропасти. Увитая плющом крепостная стена ограждала внутренний дворик с башней-донжоном, взвивавшейся в небо остроконечным шпилем. Стрельчатые окна светились многоцветными витражами, отбрасывая радужные блики на депрессивную и серую пелену затяжного дождя.
К замковой стене примыкал старый сад, огороженный кованым забором. Вульф успел заметить, как юркая тень, ненамного опередив их, перемахнула через него, обронив несколько неброских цветков из импровизированного букета. Алекс указал всем на сад, и они подошли поближе к ограде, чтобы проследить за директором.
Пейтон успел измениться с момента их предыдущей встречи на берегу озера. Из маленького мальчика он превратился в нескладного угловатого подростка, таившегося в ночи в ожидании дамы сердца.
– Эбби, – робко позвал он. – Ты здесь?
Ответом ему был включившийся яркий прожектор на замковой стене, ослепивший подростка и психонавтов, застывших у ограды. Высокая черная тень выступила вперед, оставаясь смутным силуэтом на фоне обжигающего света.
– Вы, молодой человек, я вижу, никак не уйметесь? – молвила тень, подав знак рукой кому-то невидимому для глаз психонавтов.
– Господин Энслин, я лишь хотел… – пожилой слуга, вынырнув из-за деревьев, ударил Пейтона под колени резиновой полицейской дубинкой, опрокинув его лицом в грязь.
– Ваш отец был человеком чести, – продолжил Энслин, будто бы не замечая побоев. – Служил достойно: не крал, не врал, не чурался сложных и опасных заданий. Работал как полагается. Погиб, исполняя мою волю, и я, в свою очередь, как человек чести, из благодарности за подобную преданность, счел долгом позаботиться о вашей семье, оставшейся без единственного кормильца. Всем, что у вас с матушкой имеется, вы обязаны мне, юноша.
– Сэр, у меня не было никаких дурных побуждений…
Удар ногой под ребра утихомирил подростка.
– Юный Джон Пейтон, вы мне как приемный сын, и я чувствую ответственность за ваше воспитание, но то, что я вижу сейчас, безмерно расстраивает меня. Вы позарились на цветок, который вам не по карману и никогда таковым не станет. Как наглый воришка, вы пробираетесь под покровом ночи в чужой сад, дабы этот цветок присвоить… Не думаю, чтобы ваш батюшка одобрил подобное поведение.
– Мы любим друг друга, господин Энслин. Вам не помешать этому.
Старый лакей хмыкнул, но побои прекратил.