За окном проносились бескрайние холмы, поросшие сочной зеленой травой, под низким промозглым небом. Дорога петляла по прибрежному взгорью, вихляясь то вверх, то вниз. Сильный боковой ветер раскачивал автобус на поворотах, но никто не обращал на это внимания. Все сидели, молча уставившись перед собой. Никакого волнения или страха. Тишина и покой. Только Вульф выделялся из этой серой толпы, но, бросив взгляд в окно, он увидел в отражении на стекле совершенно другого человека. Рыжий долговязый мужчина с выпуклыми рыбьими глазами пялился на него в полнейшем смирении.
Алекса терзали вопросы. Как он очутился здесь? Почему видит то, чему никогда не был свидетелем? Все это походило на очередной сон, но как он оказался в нем, ведь сеанс коллективного осознанного сновидения давно завершился? Их извлекли из купелей. Потом была корпоративная вечеринка в «Барокамере». Последнее, что Алекс отчетливо помнил, – это поход в стриптиз-клуб вместе с Гловером. Они изрядно набрались, засовывая в исподнее молоденьких танцовщиц наменянные Артуром однодолларовые банкноты.
«Сегодняшней ночью ваши сны интересуют очень многих людей!» – сказал ему Беккер в баре. И еще перед самым уходом: «Будь внимателен!».
Проклятье! Кто-то копается в его сознании. Алекс понимал, что может проснуться в любой момент, но соблазн получить ответы был слишком велик.
Сотрудников «Скуп-фармтек» доставили в муниципальный психоневрологический диспансер. Внутрь заводили по одному. Когда очередь дошла до Алекса, он подчинился. Двое военных провели его в приемный покой. Вокруг сновали доктора, облаченные в средства защиты. Вульфа заставили раздеться, провели полный осмотр и инструментальную диагностику, затем повели к мозгоправам.
Эти отличались от прочих специалистов. Явно неместные. Говорили с акцентом. На костюмах специальной защиты Вульф разглядел странный значок. Там был изображен человеческий мозг, закованный в цепи, а за ним маяк, озаряющий разум своим светом.
– Добрый день, мистер Гловер! – обратился к нему молодой специалист.
– Добрый, – ответил Вульф.
– Можно звать вас Рональдом?
– Как вам будет угодно.
– Рональд, вы столкнулись с травмирующими событиями, воспринять которые не способно ни одно самое стойкое сознание на свете. Вы в шоке. Это нормально. Я помогу вам.
Вульф оцепенел, вцепившись в подлокотники кресла, на которое его усадили. Все повторялось. Он уже был свидетелем подобных событий. Иными были лишь время и место.
– Что произошло? – спросил Вульф. – Почему я здесь?
Алекс имел в виду сон, но молодой специалист расценил вопрос несколько иначе:
– Вы здесь для того, чтобы пройти курс лечения. У него две задачи. Первая – остановить прогрессирующий распад личности и компенсировать уже нанесенный ущерб. Вторая – справиться с последствиями психологической травмы, вытеснив ее в область бессознательного. Вы пережили страшные события. Из-за аварии на фабрике произошла утечка в вирусологическом отделе. В атмосферу вырвался новый синтетический вирус «Раав», но благодаря самоотверженным усилиям персонала «Скуп-фармтек» утечку удалось быстро нейтрализовать.
Яркие образы и картины затопили тревожное и растерянное сознание Вульфа. Полупарализованные люди пытались уползти от обезумевших коллег, в аффективном припадке нападавших на всех окружающих. Военные в химзащите без тени сомнений уничтожали агрессивные цели. Всех выживших экстренно изолировали. Антивирус вводился ударными дозами, чтобы нейтрализовать паралич. Были и третьи. Те, кто с виду остался в порядке. Вирусная инвазия в их организмах протекала скрыто, а иммунитет без боя пропускал захватчиков через гематоэнцефалический барьер. Нейровирус поражал клетки центральной нервной системы и начинал воспроизводиться в огромных количествах. Не имея никакой ярко-выраженной соматической симптоматики, зараженные превращались в невольных распространителей вируса. Штамм второго поколения, полученный на основе человеческой ДНК и продуцируемый бессимптомными носителями, действовал мягче. Отдаленные наблюдения показали, что со временем он вызывал прогрессирующую вирусную деменцию с букетом психических заболеваний, а также в некоторых случаях провоцировал возникновение рака мозга из клеток поврежденных нейронов.
Нулевые пациенты в цепочке страдали особенно сильно. Нейроны в их мозге гибли сотнями особенно в латентный период между заражением организма и моментом, когда больной сам становился заразным. Потом процесс размножения вируса резко замедлялся и выходил на плато. Личность нулевых пациентов постепенно распадалась из-за ошибок взаимодействия поврежденных и здоровых участков мозга. Доктора беспощадно уничтожали поврежденные сегменты, чтобы купировать осложнения и хоть как-то стабилизировать систему до завершения латентного периода. Затем мозгоправы собирали гомункул из оставшихся руин. Этот эрзац возвращали родственникам. Голем напоминал труп солдата в цинковом контейнере, сшитый патологоанатомами по кусочкам после взрыва бомбы и доставленный домой из горячей точки, но все лучше, чем ничего.