– Шутник чертов…
– Видел бы ты свою рожу… – Гловер хлопнул в ладоши, прекратив ломать комедию, и стал серьезен. – Так! Ты давно не ел. У любого желудок в кулак сожмется. Одевайся и пойдем перехватим чего-нибудь из буфета. Время завтрака почти прошло, но если поторопимся, то успеем урвать пару сэндвичей с кофе.
Вульф накинул больничный халат поверх пижамы и неторопливо направился вслед за Гловером, вальяжно перебросившим пиджак через плечо. Коридор стационара Конторы с рядами палат по обе стороны вывел их в просторную залу для досуга пациентов. Изможденные тусклые люди наполняли обширное пространство, занятые бесхитростным времяпрепровождением за неспешными беседами, настольными играми и чтением книг. Никаких гаджетов и никакой инфосети. Несмотря на болезненный вид, пациенты Конторы не навевали беспросветную тоску. Напротив, скорее напоминали бездомных животных, которых только что забрали с улицы, обогрели, накормили, отмыли и обработали раны. Первые искры исцеления и веры в новый день сияли в глубине их запавших глаз. Есть тонкая грань между тяжело больным пациентом и тем, кто едва переступил порог выздоровления и пошел на поправку. Алекс знал это, как никто другой. Проведя бесчисленное количество смен в реабилитационных центрах и вечеров в группах поддержки, он чувствовал этот переход с одного взгляда, хотя на его памяти большинство переступало черту совсем в другом направлении, спускаясь в беспросветный мрак. Он сам был там. Балансировал на краю пропасти, но все же удержался от шага в небытие. Каждый раз в самый беспросветный час в его голове рождались светлые и полные тепла образы и воспоминания, удерживавшие его в объективной реальности. Еще был страх – монстр утраченной личности. Идол несправедливости, заставлявший сражаться и искать выход. Якорные паттерны – вот, что склеивало воедино разрозненные сегрегаты гомункула, сшитого грубыми матрасными стежками. Это был защитный механизм, не только ограждавший собранного психологического голема от полного распада, но в дальнейшем стимулировавший образование естественных нейронных связей и коллатералей. Он строил из него полноценную личность. Одного не знал Алекс наверняка: благодарить ему Пейтона или ненавидеть.
– Спасибо вам! – прошептала проходившая мимо пациентка, тронув Вульфа за руку.
Алекс смутился, едва кивнув в ответ. Оглядевшись, он понял, что многие пациенты, оторвавшись от своих занятий, благодарно смотрят на них и улыбаются. Вульф, смешавшись, опустил глаза к полу.
Гловер расхохотался:
– Скромняга наш! – хлопок по плечу едва не сбил Алекса с ног. Ему и правда требовалось поднабраться сил после трех недель в стационаре. – Государственная служба психологического мониторинга на страже вашего душевного здоровья.
Когда они миновали залу для досуга, Вульф спросил вполголоса:
– Кто эти люди?
– Пациенты с генерализованным депрессивным расстройством личности, которые первыми согласились на тестирование нового лечебного модуля в качестве добровольцев. Как видишь, мы добились определенных результатов. На днях он станет доступным для всех официальных пользователей «Морфея».
Пройдя мимо входа в педиатрическое отделение, Вульф задержался ненадолго у прозрачных стеклянных створок. Он увидел Орье, игравшую на полу с детьми, проходившими курс реабилитации в стационаре Конторы. Малыши облепили ее со всех сторон, будто новорожденные щенята. Их руки и лица были вымазаны флюоресцентной краской. Они разрисовали заковыристыми узорами стены и пол отделения, а также лица друг дружке. Закончив наводить красоту, Орье перевела лампы дневного освещения в спектральный диапазон ультрафиолетового излучения. Посреди призрачной полутьмы девушка с детишками устроила целое представление. Они баловались и смеялись до упаду. Глядя на Орье, Алекс испытал когнитивный диссонанс.
– Она изменилась, – проговорил он.
– Жюли? – переспросил Гловер, проследив за взглядом Вульфа. – Ты просто плохо ее знаешь. Она похожа на засохшее пирожное: черствое снаружи, мягкое внутри. Орье всегда носилась с Банни как наседка. Теперь, когда ее отодвинули в сторону, а за малышку плотно взялся Стейнбек, стремясь нормализовать ее психологический статус, Жюли пытается компенсировать утрату. Однако в твоих словах есть доля правды. Последний сеанс КОС пошел ей на пользу. Несмотря на переживания за судьбу Банни, в ее поведении появились признаки давно утраченного душевного покоя.
– Хорошо, если так, – сказал Вульф, но добавил: – Хотя все это довольно печально выглядит со стороны.
– Что именно? – уточнил Гловер.