Вульф с Орье свалились в сплетение ветвей на вершине ствола дерева, образовавшего хлипкую площадку в несколько десятков метров в диаметре. От нее отходили нервы и сосуды, питавшие око. Оно зыркало по сторонам и старалось уследить за всеми психонавтами сразу. Внутри него, как в матке матери, плавало, свернувшись эмбрионом, тело девочки.
– Это Банни? – спросил Вульф.
– Не знаю, – ответила Орье, – но это проклятое дерево точно надо ослепить, пока оно не уничтожило весь отряд.
Вульф передернул затвор и выпустил обойму в треклятое око, стараясь не попасть в девочку, заточенную внутри. Глазное яблоко лопнуло, пролившись полужидким стекловидным телом на верхушку дерева. Ствол у них под ногами содрогнулся. Щупальца мелко и спорадически затряслись, а затем безжизненными плетьми обвисли, дав возможность остальным психонавтам без проблем добраться до Орье и Вульфа.
Девочка медленно поднималась из остатков глазных оболочек, больше походя на новорожденный призрак, нежели на живого ребенка. Ее длинные волосы облепили лицо, не позволяя всмотреться в смазанные черты. Она взглянула на психонавтов и тоненько захихикала. Детский смех, призванный приносить радость в дома счастливых родителей, обратился каркающим надсадным хохотом. Тысячекратно усиленные эхом кошмара его раскаты сотрясли небеса, будто гром. Обращенная в сферу голова Банни Чок, зависшая над ними в зените вместо солнца, неожиданно раскрыла глаза и пронзительно закричала. Истошный и разрывающий барабанные перепонки вопль быстро перерос в булькающий задыхающийся хрип. Из ее глаз и рта полились потоки крови, обрушившиеся на вершину дерева. Девочка с вожделением подставила под них руки, словно под теплый летний дождик, психонавтов же багровый водопад накрыл густым селевым потоком. Они цеплялись за ветки дерева, не видя ничего вокруг. Кровь застилала глаза, заливала уши и не давала свободно вдохнуть. Когда сель наконец схлынул, впитавшись в землю, как в губку, они поняли, что оказались на парковке перед приходом церкви «Единения» из кошмара Банни.
Вокруг них не было ничего. Только одинокий холм, увенчанный храмом с приютом, притаившимся в его тени, и бескрайняя белая бесконечность. Странная девочка замерла в проеме приходских ворот и игриво поманила их, побежав вверх по склону. Им не оставалось ничего иного, как пойти за ней следом.
Глава 21. Обряд
Едва психонавты переступили врата церковного прихода, как очутились в запутанном и коварном лабиринте, сплетенном из снов и воспоминаний Банни Чок. Они проходили через дома многочисленных приемных семей и помещения социальных приютов. Обстановка вокруг оставалась невзрачной и тусклой. Ни капли радости и ни следа любви. Одна покорная обреченность и беспомощность оставленных без родительской опеки котят, которых пытаются выкормить с пипетки на пастеризованном молоке из супермаркета дотошные, но не особо нежные дети.
Странная девочка всегда была на шаг впереди, исчезая за очередным поворотом, стоило им только войти в новую комнату. Ее невинный детский смех всегда подсказывал, куда повернуть на периодически встречавшихся перепутьях.
На очередной развилке психонавты остановились в замешательстве. Противное хихиканье раздавалось из одного коридора, но маленькая фигура промелькнула в другом всего в трех метрах от психонавтов. Пейтон коршуном бросился вслед за девочкой, и лабиринт мгновенно поглотил его.
– Я остановлю его, а вы верните сознание Банни Чок в явь, чего бы это ни стоило, – крикнул Беккер и устремился в погоню за директором.
– Только ваших распоряжений и ждали, комиссар, – отсалютовал ему вслед Гловер. – Кто-нибудь может мне объяснить, что это за злобная малявка?
– Семя кошмара, – отозвался Стейнбек.
– Не просто семя, – добавила Орье. – Это воплощенная тень личности Банни. Все худшее, что в ней есть. В одночасье такое не состряпаешь. Вы знали об этом, профессор? Как вы готовили ее к сеансам КОС? Чем занимались на подготовительных сессиях?