Ряды скамей к этому моменту уже наполовину опустели. Мужчины проходили мимо меня, торопясь к лестнице, ведущей к выходу. Дежурные внизу и у стен ждали команды погасить факелы. В полутьме у сцены, у подножия её лестницы, слева, если смотреть из зала, можно было разглядеть ещё четыре или пять фигур. Это были последние лоты, приготовленные для продажи на торгах этого вечера.
— Двадцать, кто больше? Двадцать! Двадцать кто-нибудь даст больше? — выкрикивал аукционист, обводя зал взглядом.
Лот был ясно идентифицирован как варварка первой продажи. Брюнетка, глаза карие. Ничего необычного или особенного. Выше всего на рынках обычно ценятся тёмно-рыжие волосы. Вот если бы у неё были волосы такого оттенка, её, несомненно, выставили бы на подиум в третьей или четвёртой фазе торгов. Затем огласили измерения варварки. Такие измерения включают в себя не только охват бёдер, талии и груди, но также и окружность лодыжек, запястий и горла, имеющие отношение к размерам наручников, кандалов и ошейника. Её прогресс в изучении гореанского к настоящему времени, как объявили, был превосходен, что не могло меня не порадовать. Это было явным свидетельством высокого интеллекта варварки. Собственно, ум — главный критерий, с точки зрения которого мы выбираем рабынь. Кому хотелось бы владеть глупой рабыней? Умная рабыня и язык своего хозяина изучает быстрее, и ещё быстрее изучает то, как ему понравиться, как это сделать отлично и всеми возможными способами. Кроме того, будучи умной, он с большей вероятностью будет соответствовать своей глубинной женственности, её глубоким потребностям. Она будет первой, кто искренне оближет и поцелует цепи, которые её сковывают.
— Двадцать! Кто предложит больше? Двадцать! — продолжал призывать аукционист. — Да! Двадцать пять. Кто больше? Тридцать? Тридцать!
Рабыня, как и следовало ожидать, была красным шёлком. Иногда белошёлковая девушка может стоить больше, хотя, казалось бы, без какой бы то ни было понятной причины. Кого могут заботить такие вещи в случае рабыни? Кому интересно девственность тарска или верра? Кого волнует кто вскроет их первым?
И тогда аукционист, стоявший позади рабыни и удерживавший её голову за волосы своей левой рукой, небрежно и неожиданно, мягко, но твёрдо, ремнями своей смотанной плети, подверг девушку тому, что называется «нежность работорговца».
Она вскрикнула в страдании, задёргалась, и попыталась выкрутиться, но не тут-то было
— Остановитесь, остановитесь! — простонала варварка.
Мягкое прикосновение, настойчивое и непримиримое, оставалось неустанным и неумолимым. Девушка даже поднялась на кончики пальцев ног, словно надеялась уйти от прикосновения. Вдруг её тело дико затряслась, и она, скорее всего не устояла бы на ногах, если бы не рука аукциониста в её волосах. Варварка попыталась повернуться и встать к нему лицом, но тот крепко удерживал её в прежней позиции. Ей оставалось только беспомощно корчиться и рыдать, стоя лицом к рядам скамей.
— Нет, нет, не надо! — умоляла она, но из полупустого зала слышался только смех. — Пожалуйста, нет!
— «Пожалуйста, нет», что? — переспросил аукционист.
— Пожалуйста, нет, Господин! — выдавила она из себя. — Пожалуйста, не-е-ет, Господи-и-ин! О-о-оххх, Господи-и-ин!
Только тогда он разжал руку, освободив её волосы, и девушка рухнула на колени, наполовину утонув в опилках.