Женщина приподняла подол моей туники, оголив мне левое бедро.
— Точно, — сказала она, — вот она, симпатичная метка на твоём симпатичной заднице. Тебя превосходно отметили.
Она, презрительно сморщившись, одёрнула мою тунику.
— Итак, смазливая вуло, — поинтересовалась женщина, — и куда же Ты собиралась пойти, что Ты собиралась делать в своей красивой тунике, в своём симпатичном ошейнике, со своей привлекательной отметиной?
Кляп был толстым и большим, полностью заполнившим мой рот. Неприятно, скажу я вам, носить такой кляп. Это непривлекательно, но очень эффективно.
— Глупая, глупая вуло, — покачала она головой.
Я почувствовала, как слезы начали заполнять мои глаза.
— Увести её в лес, — предложила одна из женщин, — и привязать к дереву. Пусть о ней позаботятся животные.
— Уверена, её можно продать, — заметила та, которая меня поймала.
— Кому захочется иметь такую глупую рабыню, — хмыкнули первая.
— Среди мужиков глупцов хватает, — заявила моя похитительница.
— На живот, — бросила атаманша, — лицом в землю, как приличествует мусору, которым Ты являешься.
Я, не мешкая, растянулась на земле под их ногами, со связанными за спиной руками, неспособная ни говорить, ни умолять.
— Оставить её на корм животным, — повторила своё предложение всё та же женщина.
— Мы могли отвести её на побережье и обменять на кувшин ка-ла-на, — заметила другая.
— Животным, — потребовала первая женщина, чей лоб пересекал широкий зелено-коричневый талмит. — Надеюсь, Ты не забыла, почему мы здесь. Мы должны закончить работу и представить отчёт работодателю. Мы уже и так многим рискуем, таская с собой этих двух шлюх в ошейниках.
— Не бери в голову, — отмахнулась от неё атаманша. — Они — трусливые, послушные маленькие животные. Или Ты хочешь всю работу делать своими руками, искать еду, расчищать площадку для лагеря, собирать хворост для костра, готовить, приносить мягкие ветви для наших постелей, стирать талмиты и полировать кожу? Не Ты ли обожаешь заставлять их, чистить твои ноги их языками?
— Одной хватило бы за глаза, — проворчала носительница зелёно-коричневого талмита.
— Может, Ты хочешь сама носить наши вещи? — поинтересовалась атаманша.
— Я — свободная женщина! — заявила та.
— А мы что же, по-твоему, сами должны тащить свои вещи? — осведомилась главная среди них.
— Хорошо, тогда достаточно двух! — пошла на попятный охотница с зелёно-коричневым талмитом.
Кто-то из них болезненно пнул меня в бок.
— Зато с тремя, мы могли бы передвигаться гораздо быстрее, — заметила атаманша.
— Это опасно, — настаивала всё та же женщина. — Привязать её к дереву, оставив животным, будет самым разумным выходом.
— Обрати внимание на её волосы, — предложила их главная.
— Грязные и мокрые, — прокомментировала её оппонентка, — ещё и с мусором и остатками листьев в колтунах.
— Зато, если их вымыть и расчесать, она станет вполне презентабельной, — сказала моя похитительница.
— Ты просто хочешь продать её и выручить за неё несколько монет, — заявила другая охотница.
— Я бы поделила деньги на всех, — ответила ей моя похитительница.
— Вы видели её лицо, — добавила атаманша.
— Точно, она — хороший товар, — поддержала её поймавшая меня охотница. — Гляньте на её плечи, руки, предплечья, аккуратные маленькие запястья, на узость талии, на широкие бёдра, на скромную, но хорошо сложенную задницу, на округлость икр и опрятность лодыжек.
— Мы не в Аре и не в Брундизиуме, — напомнила носительница зелёно-коричневого талмита. — На побережье на неё много не заплатят.
— Они просто грабят нас, — сердито буркнула другая женщина-пантера, до сего момента в основном отмалчивавшаяся.
Атаманша присела рядом со мной, и подняв мою голову за волосы, поинтересовалась:
— Ты ведь знаешь сигналы кляпа, не так ли, вуло?
Я издала тихий, жалобный звук. Сомневаюсь, что его можно было бы услышать дальше, чем в нескольких футах от меня. Один звук означает «Да», два — «Нет». Этому обучают всех рабынь.
— Ты хочешь жить? — спросила она.
Я немедленно тихонько однократно промычала.
— Хочешь, чтобы тебя добавили к верёвке? — спросила атаманша.
Я снова однократно жалобно проскулила.
— Просишь ли Ты, — уточнила глава женщин-пантер, — как никчёмная рабыня, чтобы тебя добавили к верёвке?