— Хо! — воскликнула Туза, доставая другой мешок. — Теперь, когда мы в безопасности, ка-ла-на!
У Хизы вырвался радостный крик, а Эмеральд захлопала в ладоши от восхищении. Я заключила, что это было желанным сюрпризом.
— Ах Ты хитрая самка слина, — улыбнулась Дарла.
Тут же появились маленькие золотые кубки, похоже детали того же сервиза, что и миски, и Туза налила вино в каждый из них. Я отметила, что особенно щедрая порция досталась Дарле. Возможно, Туза хотела подлизаться к своей атаманше. Опять же Дарла была главной в их шайке.
Мне ещё ни разу не доводилось попробовать ка-ла-на, но я пришла к выводу, что существовало очень много сортов этого напитка, значительно отличавшихся ценой и качеством. Говорят, некоторые Убары могли бы обменять город или сто рабынь за кувшинчик определённого ка-ла-на. Другие сорта были столь дешевы и распространены, что бытует шутка, что их разбавляют мочой тарска. Само слово, которое стало наименованием для линейки вин, происходит от деревьев ка-ла-на, или винных деревьев Гора. Впрочем вино, как известно, можно получить не только из гроздьев ягод, созревающих осенью на ветвях дерева ка-ла-на, но и, как и в моём прежнем мире, из любых других фруктов, ягод и даже из некоторых листьев.
— Не стесняйся, пей, — сказала Туза Дарле, демонстрируя ей бутыль. — Здесь ещё много.
— Ты — хитрая самка слина, — с улыбкой повторила Дарла, но отставила свой кубок, а потом повернулась к нам и бросила: — Пора спать, животные.
Туза, закупорив бутылку, поднялась на ноги и отстегнула свой хлыст с пояса. Мы склонили головы и прижали руки к бёдрам.
— Бара! — скомандовала женщина.
Не мешкая ни ина, мы повернулись в верёвке двойными петлями охватывавшей наши шеи, и растянулись на животах, повернув головы влево, соединив запястья за спиной и скрестив лодыжки. Рабыне не стоит проявлять колебания или медлить с ответом на команду. Позиция бара, как я теперь знала, была первой позицией рабыни, которую мне пришлось принять, хотя, конечно, в то время я ещё не понимала этого, да и не знала её названия. Именно в такой позе я была, когда пришла в сознание в помещении, выглядевшем каким-то складом, давно, ещё в моём прежнем мире. В этом же положении, уже будучи беспомощно связанной я лежала, когда мужская нога перевернула меня на спину, и я увидела его, того самого мужчину, который, и я это знала, впервые посмотрел на меня, как на ту, кем я всегда подозревала, что я была, как на рабыню. К тому моменту я ещё ничего не знала о Горе, за исключением невнятных смущающих слухов, которые передавались шёпотом в кафешках, когда рядом не было мужчин, или в раздевалке служащих магазина. Тогда я отмахнулась от таких сплетен, как от абсурдных, и всё же, одновременно, а задавалась вопросом, могла ли я привлечь к себе внимание работорговцев такого мира. Каково бы это могло быть, спрашивала я себя, стоять голой на сцене аукциона и быть проданной? Я даже представить себе не могла, что мне предстоит изучить это на своём собственном опыте. Затем, перевёрнутая на спину, связанная по рукам и ногам, я увидела его, того, от кого я в испуге убежала в магазине. Я немного знала о Горе, но я знала, что смотрела в глаза мужчины, который был естественным хозяином женщин, такого, для кого женщина могла быть только рабыней.
— Они готовы, — доложила Туза.
Лёжа в позе бара, чувствуешь себя довольно беспомощной. Ты лежишь на животе, вытянувшись всем телом, и держишь руки за спиной, так что их нельзя использовать, чтобы быстро подняться на ноги, которые, кстати, тоже скрещены. Не так-то легко подняться из такого положения. Кроме того, в психологическом отношении, Ты чувствуешь себя подчинённой, отданной во власть других. Ты сознаёшь себя под ногами свободных людей, распростёртой именно так, как подобает простой рабыне. Помимо всего этого, очевидно, когда Ты лежишь в такой позе, тебя удобно и легко связывать.
— Хиза, — окликнула Дарла, — свяжи наших маленьких животных на ночь.
Спустя несколько мгновений, с лёгкими шнурами на запястьях и лодыжках, мы были готовы к ночи. Мы лежали почти неподвижно, беспомощные, испуганные, замершие в ожидании, прекрасно сознающие, что Туза всё ещё стоит позади нас.