Хиза и Эмеральд нерешительно замерли у костра.
— Хотите бросить вызов? — спросила Туза. — Один на один, или обе сразу?
К этому моменту Тула и Мила уже тоже проснулись и, повернувшись, испуганно наблюдали за происходящим. Разумеется, нам, как рабыням, оставалось только довольствоваться результатом.
— Как Дарла поступила с Донной, — воскликнула Туза, — точно так же теперь я поступила с ней самой! Да будет так. Пусть самая сильная, самая жестокая, самому могучая командует шайкой.
— Только не говори нам о мести, — процедила Хиза. — Тебя нисколько не заботила Донна. Ты ненавидела её, точно также как ненавидела Дарлу. Ты поддержала Дарлу, чтобы изгнать Донну, за что Ты в благодарность была назначена заместительницей Дарлы!
Туза недобро уставилась на Хизу.
— Ты готова обнажить свой нож перед своим атаманом? — поинтересовалась она.
Хиза вбросила свой кинжал назад в ножны, и тогда Туза перенесла внимание на Эмеральд.
— Итак, красотка Эмеральд, — прошипела женщина, — может, Ты хочешь встать с обнажённым ножом перед своим атаманом?
— Нет, — покачала головой Эмеральд и тоже вернула своё оружие в ножны.
— Кто здесь главный? — спросила Туза.
— Ты, — ответила Хиза.
— Ты, — повторила за ней Эмеральд.
— Возможно, — предположила Хиза, — вы должны были драться, как это принято среди женщин-пантер.
— Я не хотела делать так, — заявила Туза.
— Конечно, — хмыкнула Эмеральд. — Дарла ведь была опасна.
— Это не по-нашему, убить лидера во сне, — сказала Хиза.
— Конечно, нет, — согласилась Туза. — Я её и не убивала.
— Так она жива? — удивилась Хиза.
— Конечно, — кивнула Туза. — Её убийство не удовлетворило бы меня. Я придумала для неё кое-что получше.
Хиза и Эмеральд обменялись озадаченными взглядами.
— Не поняла, — наконец, сказала Эмеральд.
— Вы вдвоём потащите её, — сообщила им Туза, — но сначала займитесь рабынями. Разбудите их. Впрочем, наши маленькие животные уже проснулись. Эй, шлюхи, вставайте на колени и поднимите головы, чтобы видеть то, что здесь произойдёт.
Вскоре мы уже стояли на коленях в шеренгу, по-прежнему связанные одной верёвкой за шеи, со связанными лодыжками и запястьями.
— А ну поднимите свои головы, рабыни, — приказала Хиза.
Туза окинула нас оценивающим взглядом и сообщила:
— Требование молчать отменено.
Мы поняли это так, что нас перевели в модальность обычной кейджеры, в которой на нас наложены те же ограничения речи, что и на большинство остальных рабынь. Тем не менее, мы не спешили начинать говорить, не смея даже попросить разрешения заговорить.
Хозяева и хозяйки не всегда рады слышать болтовню рабынь.
— В лагере произошли некоторые изменения, — объявила Туза. — Теперь здесь новый атаман. И это — Туза. Вы найдете её гораздо менее снисходительной, по сравнению с прежний, которая была слаба. Впереди долгий переход к побережью. От вас ожидается, что вы сполна отработаете свою кашу. Если я найду вас недостаточно старательными, то вы будете привязаны в лесу и оставлены на съедение животным. Если же всё пройдёт хорошо, то вы будете раздеты и проданы на побережье. Это понято?
— Да, Госпожа, — почти хором прошептали мы.
Наши голоса дрожали. Прошло довольно много времени с тех пор, как нам запретили говорить, настолько, что теперь казалось странным издавать звуки. На мгновение я испугалась, что я могу оказаться не в состоянии произнести слова. Но затем, с облегчением, я услышала свой собственный шёпот: «Да, Госпожа».
— Все вы — никудышный товар, — заявила Туза. — Я вот подумываю не рассердиться ли на вас прямо сейчас? Интересно, что бы такого я могла бы с вами сделать?
Она по очереди вперила свой взгляд в каждую из нас.
— Пожалуйста, не бейте нас, Госпожа, — взмолилась Тула.
— Пожалуйста, будьте добры, Госпожа, — попросила Мила.
— Пожалуйста, будьте милосердны, Госпожа, — добавила я свой голос.
— Ты, Вуло, — ткнула она в меня пальцем.
— Госпожа? — откликнулась я.
— Ты соблазнительно дёргаешься под хлыстом, — сказала женщина. — Мужчинам это понравится.
— Пожалуйста, будьте милосердны, Госпожа, — простонала я.
Конечно, все мы абсолютно одинаково реагировали на удары её хлыста, поскольку все мы были рабынями. Я боялась, что Туза, по неким, неясным мне причинам, питала ко мне особую враждебность. Возможно, это могло быть связано с тем, что меня поймала Эмеральд, которая ожидала, что она же и будет меня продавать.