— Ты, правда, всё ещё считаешь себя женщиной-пантерой? — осведомилась Донна.
— Конечно, — ответила Туза.
— Интересно, — хмыкнула Донна.
— А разве нет? — спросила Туза.
— Нет, — заверила её Донна.
— И Ты осмелилась бы предоставлять нам свободу рук? — не могла поверить Туза.
— Да, — кивнула Донна.
— Но почему? — спросила Туза.
— Чтобы вы могли заняться лагерем, — усмехнулась Донна.
— Я не понимаю, — нахмурилась Туза.
— А здесь много чего предстоит сделать, — сказала Донна. — Воды принести, ягоды насобирать, хворост заготовить, за костром присмотреть, еду приготовить, лагерь в порядок привести, мягких ветвей натаскать для подготовки лежанок для мужчин. В общем, работы навалом.
— Ты же это не серьёзно? — уточнила Туза.
— Мы — свободные женщины, — напомнила Дарла.
— Ты не можешь посылать нас в лес, в кандалах, голых и безоружных, — возмутилась Туза. — Там кого только нет! Дикие тарски, слины, лесные боски, пантеры!
— Не бойся, вас будет сопровождать мужчина, — успокоила её Донна. — Он вас защитит. Но и ваши жизни будут полностью в его руках.
— Дайте нам одежду, — потребовала Туза. — Мужчины откровенно на нас пялятся.
— Всё равно, как если бы вы были рабынями, не так ли? — осведомилась Донна.
— Верните нам хотя бы клочки нашей прежней одежды, чтобы нам было чем прикрыться, — попросила Дарла.
— Чтобы вы снова самонадеянно и высокомерно оделись в шкуры животных, словно вы могли бы быть мужчинами, гордыми охотниками и разбойниками? — усмехнулась Донна.
— Пожалуйста, — попыталась настаивать Туза.
— У вас больше нет прав на такие отговорки и претензии, — сообщила ей Донна. — Впредь вы будете одеваться, если вам это разрешат, в соответствии с вашим полом.
— Только не те нелепые слои ткани, предписанные предположительно свободным женщинам! — отпрянула Туза.
— Нет! — воскликнула Дарла. — Вы не посмеете обряжать нас в эти унизительные одежды. Что угодно, только не снова кутаться в эти тяжёлые, неудобные пласты ткани, с их капюшонами и вуалями. Это предметы одежды маленьких, мягких существ, интересных для мужчин, образованных, надушенных, избалованных и рафинированных, бесполезных, слабых животных, приспособленок, бессмысленно пойманных в ловушку традиций и живущих за решётками договоров.
— Когда такие приходят к нам в лес, мы продаём их, — усмехнулась Туза.
— Мужчинам такие нравятся, — заявила Дарла. — Они способны только ползать под плетью и красиво носить свои цепи.
— Они не были большими, сильными, крепкими и твёрдыми, — сказала Туза.
— Ты думаешь, что я крепкая и твёрдая? — поинтересовалась Донна.
— Больше нет, — презрительно бросила Туза. — Теперь Ты стала мягкой!
— А мне нравится быть мягкой, — улыбнулась Донна.
— Рабыня! — скривилась Туза.
— Но Ты тоже мягкая, — заверила её Донна.
— Нет! — хором ответили ей Туза и Дарла.
— Посмотрите на себя в зеркало, изучите своё отражение в неподвижной воде, — посоветовала им Донна.
— Не заставляйте нас носить одежды городских женщин, — попросила Туза.
— Мы не будем носить эти унизительные, красочные, тяжёлые, длинные, неудобные, гладкие вещи, пригодные для тщеславных, манерных, слабых, бессмысленных женщин, — заявила Дарла.
— Тогда, ходите голыми, — пожала плечами Донна.
— Нет! — воскликнула Туза.
— Мы могли бы носить такие вещи, возможно, временно! — пообещала Дарла.
— Надеюсь, — рассмеялась Донна, — вы не думаете, что мы ходим по лесу с гардеробами свободных женщин.
— Жестокая рабыня! — выплюнула Туза.
— Ты даже не подразумевала такие вещи, — всхлипнула Дарла.
— Конечно, нет, — согласилась Донна.
— Но Ты-то одета! — заметила Туза.
— Если только это можно назвать одеждой, — сказала Дарла.
— Мой господин разрешил мне это, — пояснила Донна. — Вам нравится? Разве я не привлекательно в этом выгляжу? А как легко двигаться я в таком предмете одежды.
— Это же в лучшем случае обрезки ткани, — скривилась Туза.
— Для меня более чем достаточно, — заверила её Донна. — Кроме того, это для меня подходяще. Я — рабыня.
— Оденьте нас! — попросила Туза.
— Во что? — полюбопытствовала Донна.
— Вот! — указала на нас Туза, повернувшись на коленях.
— Но там только три туники, — заметила Донна.
— Одну мне, — потребовала Туза, — одну Дарле, а Эмеральд и Хиза пусть бросят жребий, кому достанется последняя.
— Вы что, готовы одевать на себя тряпки, которые носили рабыни? — усомнилась Донна.