— Я понимаю, — сказала я, при этом задаваясь вопросом, пытался ли он сейчас убедить меня или самого себя.
— Ты красиво позируешь, — похвалил он.
— Должна ли я понимать это так, что Господин не находит меня интересной? — спросила я.
— Верно, — кивнул он, — не представляющей интереса.
— Значит, Господин не хочет эту рабыню? — уточнила я.
— Не хочет, — подтвердил он. — Ты — обычное рабское мясо, я бы даже сказал, низкосортный товар.
— Тем не менее, меня выбрали, — напомнила я.
— Похоже на то, — хмыкнул он.
— Ничего, зато другие находят меня интересной, — заявила я.
— О-о? — протянул он.
— Представьте себе, — приосанилась я, — Господин.
— А почему это Ты стоишь? — внезапно спросил мужчина, и я явственно уловила раздражение, клокотавшее в его голосе. — А ну, на колени, голову к земле!
Я немедленно встала на колени и склонила голову к самой земле. Но какая радость охватила меня!
— Тебя следует выпороть! — процедил он.
— Я вам не принадлежу, — напомнила я. — Я вам не принадлежу!
Тогда он вскочил на ноги, сердито пнул землю, осыпав меня комьями и пылью, и отвернулся. Некоторое время я оставалась в этой позе. Мне вспомнилось, что это именно мне, а не Туле или Миле, раздвинула колени сандалия Генсериха, вожака налётчиков, или его помощника Ясона. Я знала, что пробыла в рабстве достаточно долго, чтобы представлять интерес для мужчин. «Я заставила тебя разозлиться, — подумала я. — Я заставила тебя кричать. Я заставила тебя потеть». Пусть он беспокоится. Пусть он ворочается и крутится во сне. Давайте проверим, сможет ли он выбросить из своей головы образ одной темноволосой варварки в простом ошейнике. Что бы он там ни утверждал, но это именно ради неё он рискнул отправиться в лес, несмотря на все его опасности. Конечно, это вовсе не было для него простым развлечением. Он даже не имел права покинуть корабельный лагерь. Интересно, как он смог договориться с охранявшими периметр пани, в чьи обязанности входило предотвращать подобные отлучки? Не исключено, что он следовал за мной от самого Брундизиума. Возможно, он искал меня в тарновом лагере, а затем, позже, столкнулся со мной на причале в корабельном. Насколько высокомерны мужчины. Мы для них — ничто! Но должны ли мы верить им, что для них одна рабыня ничем не отличается от любой другой? Уж не думают ли они, что рабыни неспособны распознать интерес к ним, разгорающуюся страсть, желание, собственничество, потребности, побуждения, жажду обладать, видеть в своём ошейнике и владеть? Я была уверена, что, несмотря на любые опровержения, которые он мог бы мне высказать, внутри него кипели эмоции. Уж не думает ли он, что я не заметила, мелькнувший, пусть и всего на мгновение, огонёк его интереса, намекавший на едва сдерживаемый вулкан его желания? «Вот теперь, мой презрительный Господин, — подумала я, — у меня есть власть. Я рядом, и Вы хотите меня, но вам меня не получить! Более того, эту ночь Вы проведёте на цепи! Теперь Вы мой! Я могу дразнить вас, насмехаться над вами, и мне ничего вас бояться». Не только я не принадлежала ему, но и он сам не принадлежал себе, как и его товарищ, Аксель. Здесь они были пленниками, ровно настолько же, насколько и я. Он презирал меня. Ну что ж, теперь пришла моя очередь презирать и мучить его.
Наконец, я решилась немного приподнять голову и осмотреться. Донна, два охранника и четыре пленных женщины-пантеры, Дарла, Туза, Эмеральд и Хиза как раз возвращались в лагерь. Пленницы сгибались под тяжестью вязанок хвороста, водружённых на их спины. Мне понравилось наблюдать за тем, как гордые женщины-пантеры трудятся, как могли бы это делать обычные рабыни.
Откуда-то из лесу снова прилетел рёв пантеры.
— Вставай, — позвала меня Тула.
— Мне не давали разрешения подняться, — напомнила я.
— С этим всё в порядке, — успокоила меня Тула. — Нас передали под опеку Донны. Она — наша первая девушка. Нам разрешили искупаться.
Я встала и осмотрелась. Заметив на другой стороне лагеря того, кого я ненавидела, я улыбнулась и, вскинув голову и отвернулась. Я была уверена, что он меня видел, хотя и не показывал вида. «Был ли он безразличен мне? — спрашивала я себя. — Вряд ли. Могла ли я быть безразлична ему? Не верю. Могла ли я ошибаться? Сомневаюсь. Думаю, он хочет меня, но не может получить».