— Нет! — осмелилась не согласиться с ним Донна.
— Такая ложь может быть рискованной, — предупредил первый. — Она висит на многих нитях, и если хоть одна порвётся, то тайное станет явным.
— Верно, — поддержал его кто-то. — Риск слишком велик.
Туза со стоном опустила голову.
— Я сделаю это, — заявил мужчина, выхватывая кинжал.
Он метнулся вперёд и оттолкнул Генсериха в сторону. Остальные мужчины, собравшиеся в центре лагеря, казалось, остолбенели. Очевидно, случившееся их смутило и поразило. Этого явно никто не ожидал. Бывшие девки-пантеры, а теперь рабыни, Дарла, Туза, Эмеральд и Хиза закричали и попытались отползти назад. Донна тоже испуганно вскрикнула. Реакция стоявших на коленях в стороне Тулы, Милы и другой рабыни, которую здесь называли Вуло, во многом была такой же. Прежде чем Генсерих смог подняться на ноги, проявивший инициативу товарищ погрузил руку в волосы Дарлы и приставил свой клинок к её горлу. Я увидел, как на стали появилась капля крови. Женщина замерла, не смея сделать хотя бы малейшее движение или издать звук.
— Вопрос ещё не решен, Рортон, — раздражённо бросил Генсерих. — Вложи свой кинжал в ножны и вернись на своё место.
— Я сразу узнаю слабость, когда я её вижу, — процедил тот, которого звали Рортон. — Я объявляю себя главным.
— Бунт! — констатировал Ясон.
— Если Ты хочешь быть первым среди нас, давай решим этот вопрос поединком, — предложил Генсерих.
— Работодатель внедрил меня к вам, — заявил Рортон, — чтобы я отчитывался перед ним лично, независимо от вас, что я и сделаю. Возможно, здесь есть и другие с аналогичным заданием. Мне это не известно. Он заплатил мне золотом, и я прослежу, чтобы оно не было потрачено напрасно. Эти женщины должны замолчать. Свободные они или рабыни, но информация, которой они владеют, не должна просочиться.
— Убери свой кинжал, Рортон, — потребовал Генсерих. — И мы забудем о том, что Ты сейчас наговорил. И прикинем, как нам поступить с рабынями.
— Размышления — слабость, — ответил Рортон. — Мы знаем, что должно быть сделано, и это следует исполнить.
Он угрожающе обвёл взглядом окружавших его мужчин.
— Не вмешивайтесь, — предупредил Рортон. — Не трогайте ни ножи, ни арбалеты.
Все смотрели то Генсериха, то друг на друга. Нерешительность была написана на их лицах, читалась в их глазах.
Всем было очевидно, что бунтовщик вскроет горло Дарлы прежде, чем любой из них успеет потянуться к кинжалу.
— Вопрос ещё не решён, — напомнил Генсерих.
— Я уже всё решил, — заявил Рортон. — Наш работодатель не тот человек, которого можно злить безнаказанно. Возможно, Ты хочешь умереть, но я такого желания не испытываю.
— Но Ты тоже можешь умереть, — вступил в их перепалку я.
Бунтовщик ошарашено уставился на меня.
— Вот я не боюсь злить работодателя, независимо от того, кем или чем он может быть, — сказал я. — Честно говоря, я даже одобряю работодателя, за его предвидение и решение внедрить свое агента или агентов, чтобы далее гарантировать успех его планов.
— Эта будет первой, — сообщил Рортон.
Глаза Дарлы были настолько широки, что казалось вот-вот выпадут из орбит. Она оставалась абсолютно неподвижной.
— Если Ты вскроешь ей горло, — предупредил я, отчаянно надеясь на то, что могу рассчитывать на поддержку Акселя, — слин убьёт тебя.
— Уверен, вы этого не сделаете! — не поверил мне Рортон.
Тогда, к моему облегчению, Аксель наклонился вплотную к косматой, массивной голове зверя, его губы зашевелились. Какое именно слово он произнёс, я расслышать не смог, но реакция Тиомена была мгновенной. Его уши прижались к голове, и подобрался, присел, и из его утробы послышалось глухое рычание.
— Это была команда готовности, — прокомментировал я.
— Убейте зверя! — крикнул Рортон, обращаясь то ли к Генсериху, то ли ко всем остальным.
— Это — ценное животное, — развёл руками Генсерих.
— Убейте незнакомцев, убейте их обоих! — потребовал тогда Рортон.
— А разве они не наши гости? — осведомился бородач.
— Убейте их! — закричал Рортон.
— Не думаю, что нападать на хозяина слина в присутствии его слина было бы хорошей идеей, — заметил Генсерих.
— Может быть, Ты сам попробуешь это сделать, — предложил ему Ясон.
— Работодатель будет недоволен, — предупредил Рортон.
— Работодатели часто недовольны, — развёл я руками. — Давай предположим, что раздосадованный работодатель убьёт тебя. Никто ведь не знает, что у него на уме. Может да, может нет. Я не знаю. Если да, то выбор у тебя не богат. Ты можешь выбирать между умереть сейчас или умереть позже.