— Убери свой кинжал, Рортон, — посоветовал Генсерих.
Но тот не спешил следовать совету вожака. Вместо этого он посмотрел на Акселя и сказал:
— Ты не спустишь слина!
— Спущу, — заверил его Аксель, и только после этого Рортон отступил от женщины и сердито вогнал свой кинжал в ножны.
Едва потеряв поддержку, Дарла завалилась на землю. Похоже, она была в глубоком обмороке.
— Так кто здесь главный? — поинтересовался бородач.
— Генсерих главный, — буркнул Рортон
Трое или четверо мужчины собрались вокруг Рортона.
— Убейте его, — приказал им Ясон.
— Нет, — остановил их Генсерих. — Он всего лишь был предан своей плате.
— Вот и вы будьте преданными своей, — проворчал Рортон. — Женщины должны быть убиты.
— Пожалуйста, нет, Господин! — всхлипнула Донна.
— Только дурак и слабак прислушивается к словам рабыни, — процедил Рортон.
— И только дурак или слабак будет игнорировать истину и правду, независимо от того, кем это сказано, — парировал Генсерих.
— Давайте убьём их, — предложил кто-то из присутствующих.
— Нет, — сказал другой. — Они — простые рабыни.
— Они много знают, — настаивал первый.
— Так же, как и мы все здесь присутствующие, — напомнил ему второй.
— Мы просим пощады у наших владельцев, — взмолилась Туза.
— Мы — рабыни, — присоединилась к ней Эмеральд. — Окажите нам милосердие, Господа!
— Милосердия, Господа! — заплакала Хиза.
— Давайте всё же доставим их работодателю, как рабынь, — снова прозвучало прежнее предложение. — Пусть он сам решает, что с ними делать.
— Правильно, — поддержал первый.
— Верно, — согласился второй.
— Нет, Господин, — попросила Донна.
— Помалкивай, — бросил ей Генсерих.
— Давайте проголосуем, — предложил кто-то.
— Правильно, — тут же поддержал его другой.
— Голосуем, парни, — сказал третий.
— Нет, — остановил их Генсерих. — Я здесь лидер, мне решать.
— Ну так решай, — потребовал Рортон.
— Мы продадим их, — объявил Генсерих.
— Нет! — воскликнул его оппонент.
— Спасибо, любимый Господин! — радостно вскрикнула Донна, но тут же сникла под сердитым взглядом своего хозяина. — Простите меня, Господин!
Похоже, от избытка чувств рабыня забыла о том, что ей было приказано молчать. Я отметил, что Генсерих её не ударил. Не был ли он из тех глупцов, спросил я себя, которые влюбляются в рабынь? И я боялся, что да. Даже у сильных мужчин могут быть свои слабости, свои абсурдные недостатки.
— Мы по-прежнему разделены! — сказал Рортон.
— Но я здесь главный, — напомнил Генсерих.
— Ты просто боишься слина! — заявил Рортон.
— Конечно, — не стал отрицать бородач. — Покажи мне того дурака, который не боится?
— Его можно убить, — намекнул Рортон.
— Конечно, — признал Генсерих.
— Ну так убей его, — потребовал Рортон.
— Нет, — отрезал Генсерих. — Это красивый зверь.
— Он отвратительный и опасный, — ответил Рортон.
— И красивый, — стоял на своём Генсерих.
Я и, конечно, Аксель, который знал о слинах куда больше моего, понимали, что убить слина будет не трудно. Быстрый, неожиданный удар гладием сзади в основание шеи и позвоночник будет перерублен.
Генсерих посмотрел вниз, на распростёртую под ногами мужчин, потерявшую сознание Дарлу. Я бы не сказал, что в той позе, в которой она лежала, с верёвкой не шее и вытянутыми ногами, она была совсем уж непривлекательна.
— Приведите рабыню в чувство, — наконец, приказал он.
Ясон подошёл к рабыне и дважды грубо пнул её в бедро. Она пошевелилась и открыла глаза.
— Подъём, шлюха, — хмыкнул мужчина. — На колени.
— Да, — прохрипела она и, откашлявшись, добавила: — Господин.
Тем не менее, Ясон схватил её за волосы, удерживая её голову на месте, и отвесил ей две пощёчины, сначала с ладонью, а затем тыльной стороной.
Дарла испуганно, непонимающе уставилась на него.
— Ты слишком долго медлила с произнесением слова «Господин», — пояснил он.
— Простите меня, Господин, — прошептала рабыня.
— Выровняй их как следует, — велел Генсерих.
— Колени ровно, — скомандовал Ясон, — сели на пятки, спину прямо, живот втянуть, голову поднять, руки на бёдра ладонями вниз!
— Что насчёт их коленей? — поинтересовался один из собравшихся.
— Пусть пока держат их сжатыми, — разрешил Генсерих.
— Их можно развести позже, — засмеялся мужчина.
— Разумеется, — согласился Генсерих.