Уже в первый момент, там, на далеком мире, когда наши глаза встретились, я ощутила, что для меня было подходяще быть его бесправной собственностью, быть его. Я думаю, что женщины могут понять то, что я имею в виду. Возможно — да, возможно — нет. Возможно, некоторые мечтали о таком мужчине, который мог бы, рассмотрев их и найдя приемлемыми, надеть на них свой ошейник.
И снова мне пришлось напрягать все силы, пытаясь отогнать от себя подобные мысли.
Я был рада. Я убежала. Наконец-то я была в безопасности. Правда лес, окружавший меня, выглядел неприветливым, мрачным, пустынным и холодным. Можно ли быть в безопасности в его пределах, без оружия и без защиты? Я даже не знала, как разжечь огонь. Не могли ли скрываться среди этих тёмных деревьев и теней иные формы жизни, голодные и рыскающие в поисках добычи. Да, я убежала от одной опасности, но к чему я прибежала в итоге?
Не перемещалось ли что-то в тени справа от меня? Или мне просто кажется?
Я прибавила шаг.
Предположим, что мне удалось переправиться на другой берег реки, и пробраться на юг, что тогда? Могла ли я считать, что мой побег удался?
Могла ли я убежать в принципе? В глазах окружающих я была варваркой, которую мог выдать её акцент и, несомненно, невежество в неопределённом множестве вещей, таких как традиции и обычаи, высказывания и идиомы, легенды и истории, праздники и герои. Я дотронулась до раздевающего узла на моём левом плече, всего, что держало на мне мой крошечный предмет одежды. Я коснулась своего ошейника, избавиться от которого, я была не в состоянии. Я провела пальцем по выжженной на моём левом бедре чуть ниже ягодицы, маленькой, красивой отметине, кефу, который, любому, кто мог бы заинтересоваться, покажет, что перед ним кейджера.