Я торопливо встала и, опустив голову, замерла перед ним.
— Ты — рабыня? — спросил мужчина.
— Да, Господин, я — рабыня, — признала я.
— Понимаешь ли Ты это полностью? — уточнил он.
— Да, Господин, — ответила я, про себя добавив, что я осознала это с того самого момента, когда начиналось мой половое созревание?
— Ты доставила неприятности, — констатировал он.
— Простите меня, Господин, — прошептала я.
Его рука потянулась к раздевающему узлу, завязанному на моём левом плеча.
— О да, Господин! — чуть не закричала я от радости. — Пожалуйста, Господин!
— Ты доставила неприятности, — повторил мужчина.
— Господин? — не поняла я.
— Ты будешь наказана плетью, — сообщил мне он.
— Нет, Господин! — простонала я. — Пожалуйста, нет, Господин!
Глава 49
Я полулежал, привалившись спиной к стволу дерева, и слушал потрескивание маленького костерка весело плясавшего посреди крошечной опушки. По пути назад в корабельный лагерь мы остановились на ночёвку.
Я лениво взял в руку поводок и потянул его два раза. Натяжение передалось на металлическое кольцо, вплетённое в ошейник, дважды подняв и опустив его, сигнализируя рабыне, что она должна приблизиться ко мне. Девушка поднялась на четвереньки и через пару мгновений была рядом со мной.
— Ублажи меня, — приказал я.
— Да, Господин, — отозвалась она, склоняясь надо мной.
Позже она вытянулась около меня, положив голову на моё бедро.
Я счёл целесообразным отказать ей в одежде.
— Оставьте меня себе, — попросила она шёпотом.
— Ты — лагерная рабыня, — напомнил я ей, — твоё место в корабельном лагере, и Ты собственность пани.
— Господин собирается вернуть меня в корабельный лагерь? — спросила девушка.
— Пойманная беглая рабыня, — развёл я руками, — должна быть возвращена её владельцам.
— Я боюсь, — призналась она.
— У тебя для этого есть все основания, — усмехнулся я.
— Что они со мной сделают? — спросила рабыня.
— Откуда мне знать? — пожал я плечами.
— Я не хочу умирать, — всхлипнула она.
— Ну, я не думаю, что они могут убить тебя, — успокоил её я. — Они закупили большое количество женщин, и я не думаю, что это сделано только для использования моряками и наёмниками. Скорее это, прежде всего, сделано с прицелом на перепродажу, или для бартера, где-нибудь, хотя я не уверен где именно, по-видимому, во многих местах, где большой корабль сможет подойти к берегу. Не исключено, что это будет один из Дальних островов. Вряд ли кто-то отважится заплывать дальше.
— Я слышала, — прошептала она, — что они собираются искать Конец Мира.
— Это выглядит безумием, — заметил я. — Ни один корабль из тех, что рискнули заплыть дальше Дальних островов, не возвратился обратно.
— Есть один человек, которого зовут Терсит, — сказала девушка, — он главный корабел, и говорят, что он как-то оговорился именно о таких планах.
— Я думаю, что он безумец, — отмахнулся я.
— Говорят, что он мечтает добраться до Конца Мира, — добавила рабыня.
— Я думаю, что пани должны быть озабочены тем, чтобы скрывать фактическое назначение корабля, а потому они распускают множество слухов. Кто может знать, какие курсы они могут прокладывать на своих секретных картах за запертыми дверями какой-нибудь тайной комнаты?
— Возможно, корабль уже отбыл, — предположила она.
— Это не исключено, — признал я, не скрывая своей тревоги.
Она приподнялась на локти и, уставившись на меня своими глубокими глазами, улыбнулась и обрадовано заявила:
— Тогда Вы могли бы оставить меня себе!
— Я продам тебя при первой возможности, — заверил её я.
— Я так не думаю, — покачала она головой.
— Это почему же? — полюбопытствовал я.
— Мне кажется, Господин влюблён в Лауру, — улыбнулась рабыня.
— Лаура — рабыня, — напомнил я ей.
— Даже в этом случае, — не унималась нахалка, снова вытягиваясь рядом со мной.
Я вдруг почувствовал тепло её дыхания на своём бедре. А затем и её мягкость её губ.
— А Лаура любит Господина, — прошептала она.
— Лаура — лгунья, — заключил я.
— Рабыням не разрешено лгать, — в свою очередь напомнила мне девушка.
— Думаю, что стоит продать тебя женщине, — буркнул я.
— Не надо! — отпрянула Лаура. — Я — рабыня мужчины, и предпочла бы оставаться вашей.
— Не бойся, — усмехнулся я. — Я не могу тебя продать. Ты же мне не принадлежишь. Ты — собственность пани.
— Я понимаю, — вздохнула девушка. — А Вы действительно думаете, что пани собираются нас продать или обменять?