— Карты сегодня отказали вам в удаче, — констатировал мужской голос.
— В последнее время это стало традицией, — вздохнул я.
— Ещё паги? — предложил женский голос.
— С него на сегодня достаточно, — вмешался мужской голос.
— Ты откуда? — поинтересовался я.
— С Асперича, — ответила девушка.
— А как оказалась здесь? — спросил я.
— Меня взяли прямо в моей деревне, — сказала она. — Это был набег корсаров Порт-Кара. Позже меня продали на юг.
— И сколько Ты принесла? — полюбопытствовал я.
— Два серебряных тарска, — заявила красотка.
— Здесь? — уточнил я.
— Да, Господин, — кивнула она.
— Когда? — осведомился я.
— В последнюю руку перехода, — ответила девушка.
— Позови-ка кого-нибудь из помощников владельца этого заведения, — хмыкнул я. — И пусть он захватит плеть.
— Господин? — опешила она.
— При текущем состоянии рынка Ты не принесла бы больше тридцати пяти монет, — пояснил я, — медью, конечно.
Задрожав, рабыня упала на колени и, глотая слёзы, пролепетала:
— Простите меня, Господин.
Раздражённым взмахом руки я дал ей понять, что она может убираться.
— Спасибо, Господин, — облегчённо вздохнула рабыня и, вскочив на ноги, в перезвоне колокольчиков поспешила убежать от невысокого круглого стола, за который я сидел, скрестив ноги.
— Ты что, слабак? — спросил тот же мужской голос. — Почему Ты не выпорол её?
— Ты, правда, думаешь, что я слабак? — нахмурившись, поинтересовался я.
— Нет, — тут же поспешил пойти на попятный он, окинув меня быстрым оценивающим взглядом.
— У меня нет оружия, — успокоил его я.
— Конечно, — кивнул незнакомец, — оружие потребовали оставить у двери.
— Они в своём праве, — сказал я, глядя ей вслед.
Колокольчики на левой лодыжке были всем, что она носила помимо своего ошейника. Это заведение трудно было назвать высокой таверной.
— Как Ты узнал, что она врёт? — полюбопытствовал он.
— Сезон, состояние рынка, — развёл я руками.
— Похоже, Ты превосходно разбираешься в таких вещах, — хмыкнул мой собеседник.
— В каких вещах? — уточнил я.
— В вероятной цене мяса для ошейника, — усмехнулся он.
— Я — Торговец, — пояснил я.
— Точнее, Работорговец, — предположил мужчина.
Я только пожал плечами.
— Работорговец, — подытожил он.
— Хорошо, Работорговец, — не стал отрицать я.
Мы расцениваем себя как подкасту Торговцев. В конце концов, разве мы занимаемся не тем, что добываем, покупаем и продаём? В чём мы от них отличаемся, кроме характера товара?
— Работорговцы, — заметил он, — парни хитрые. И знающие толк в оружие.
— Примерно как парни их алой касты, — кивнул я.
— Или из чёрной, — добавил незнакомец.
— Я не Ассасин, — заверил его я, но при этом задался вопросом, не был ли таковым мой нежданный собеседник.
— Работорговцы должны уметь планировать и совершить набеги, — сказал мужчина. — Им ведь зачастую приходится пробиваться в дом или сад удовольствий, и прорубать себе дорогу обратно.
— Мне случалось скрещивать клинки на мостах, — кивнул я.
По правде говоря, когда нанимаешься на работу на небесные корабли, опасность невелика, за исключением моментов взлёта и посадки, а также входа и выхода из атмосферы. Ещё меньше опасность, когда работаешь на планете рабынь. Похоже, они совершенно не заботятся о защите своих женщин. Возможно, они не понимают их ценности.
— Ты сегодня слишком много выпил, — заметил мой собеседник.
— А Ты следовал за мной от самого игорного дома, — сообщил ему я.
— Ты проигрался в пух и прах, — сказал он. — Не исключено, что сегодня вечером тебе придётся добывать ужин из мусорных вёдер.
— Возможно, — не стал разубеждать его я. — Ты кто?
— Тот, кто выкладывает в стол золотые статерии, — усмехнулся незнакомец, и на столешницу упал жёлтый кругляш.
Я взглянул на маленький, круглый, золотой диск. Статерии Брундизиума ценятся на улицах Монет в сотне городов. По желанности он уступают только монетам, отчеканенным в Аре.
— Я не Ассасин, — бросил я.
— Я и мои товарищи, — сообщил он, — ищем клинки, и тех, кто знает с какой стороны за них надо браться.