— Было бы неплохо отрезать ей ещё и уши! — предложила какая-то из девушек стоявших в дверном проёме.
— Нет, нет! — заплакала одетая рабыня, которую уже принудили опуститься на колени.
Она пыталась вырываться, но была совершенно беспомощна в руках своих сёстер по цепи, державших её за руки и за волосы.
— Эх, вот был бы у нас кинжал, — проворчала одна из рабынь.
— У охранника есть, — заметила другая.
— Так позови его! — предложила ей первая.
— Нет, нет, нет! — замотала головой рабыня в платье.
— Давайте предоставим Лауре решать этот вопрос! — предложила вторая.
— Нет! — взмолилась Убара. — Нет! Только не ей!
— Проси у неё прощения! — потребовала та из девушек, которая держала её за левую руку.
— Она — варварка! — попыталась протестовать одетая рабыня.
— Живо! — рявкнула та девушка, что держала её за волосы, и потянула голову рабыни к доскам, склоняя передо мной.
Одетая в платье рабыня взвыла от боли.
— Прости меня, прости меня! — прорыдала она.
— Называй её Госпожой, — потребовала державшая её за правую руку девушка.
— Госпожа! — всхлипнула Убара.
— Я не Госпожа, — сказала я. — Отпустите её.
Её волосы отпустили, тем самым разрешая ей поднять голову, но при этом ей продолжали, как прежде, удерживать на коленях передо мной.
— Покажи своё раскаяние, — потребовала одна из окружавших нас девушек. — Проси у неё прощения, как та, кто Ты есть, низкая, жалкая рабыня.
— В этом нет необходимости, — попыталась протестовать я.
— Живо, — прикрикнула другая рабыня.
— Она меня даже не поранила, — сказала я.
— Я раскаиваюсь, Госпожа, — всхлипнула Убара. — Пожалуйста, простите меня, Госпожа.
— Я прощаю тебя, — отозвалась я.
— А мы нет! — сердито заявила державшая ей за руку рабыня.
— Пожалуйста, оставьте её в покое, — попросила я.
— Ну что, важна ли Ты теперь? — спросили у одетой в платье рабыни.
— Нет, Госпожа, — ответила та.
— Кто Ты? — задали ей следующий вопрос.
— Рабыня, Госпожа, — признала она.
— Какая рабыня? — поинтересовалась одна из девушек.
— Никчёмная рабыня, Госпожа, — ответила Убара.
— Лучше ли Ты нас? — спросила другая.
— Нет, Госпожа, — заверила её рабыня.
— Так может, Ты ниже нас? — не отставала она.
— Да, Госпожа, — не стала спорить одетая рабыня.
Некоторые из рабынь засмеялись.
— Наконец-то она говорит правду, — хмыкнула одна из них.
— Давайте снимем неё платье, — предложила другая.
— Нет! — взмолилась Убара.
— Охранник не обрадуется, — заметила третья.
— А сейчас посмотрим! — сказала предложившая и поспешила к выходу из конуры.
— Нет, не надо! — замотала головой Убара.
Спустя пару мгновений рабыня, выскочившая наружу, вернулась и, лучась от радости бросила:
— Можно!
— Нет! — простонала одетая рабыня, но через мгновение уже была такой же раздетой, как и все остальные.
Её потащили к двери, где было светлее.
— Клеймо Трева! — воскликнула одна из рабынь, указывая на бедро своей, удерживаемой товарки.
Итак, как я и думала, она была заклеймена. Я мало что знала о Треве, кроме того факта, что по общему мнению это был разбойничий город, скрытый где-то далеко на юге среди необъятных, могучих гор Волтая.
— Я надеюсь, что наши владельцы выжгут на её ноге дюжину клейм, — заявила другая девушка.
— Было бы неплохо, — поддержала её третья.
— Отпустите её, — попросила я. — Пожалуйста, оставьте её в покое.
Наконец, рабыни разошлись по своим облюбованным местам. Та, которая ещё недавно был одета, отползла назад в тёмный угол конуры и легла там на пол, опустив голову на руки.
Одна из рабынь приблизилась ко мне и спросила: