— Да, — заключил он, — Ты поползёшь к мужчинам.
Внезапно, я испугалась, что могла бы это сделать. Неужели рабские огни уже разгорались во мне? Конечно, нет! Что, если они всё же начнут бушевать? Они превратят меня в свою жертву и пленницу! Насколько беспомощной я буду тогда! Мне вспомнились рабыни, умоляющие охранников об их прикосновении, упрашивавшие поскорее вывести их на прилавок невольничьего рынка.
«При первой возможности, — думала я, — пока ещё не стало слишком поздно, пока я ещё сохраняю кусочек своего бывшего „Я“, я должна попытаться убежать!» Но разве кто-то здесь хотел бы убежать? Что могла предложить свобода, что могло бы сравниться с удовольствиями неволи, радостью от того, что ты находишься в собственности господина? Я слышала о рабынях, жалких носящих ошейник животных, простом имуществе, которые предпринимали долгие путешествия, преодолевали ужасные трудности, шли на беспрецедентный риск, выдержали пугающие опасности ради того, чтобы вернуться назад к ногам своего господина.
Внезапно, непроизвольно, неожиданно для самой себя я снова застонала. Я почувствовала, что мои бедра поднимаются сами собой, в просительном жесте.
— Спокойно, — сказал мужчина. — Жди.
— О-о-охх, — вырвалось у меня. — Пожалуйста, сейчас!
— Уже скоро, — пообещал он, мягким, успокаивающим голосом.
Я начала хныкать, жалобно, умоляюще.
— Ну и что же мы теперь будем с тобой делать? — поинтересовался он.
Я собиралась ответить, выкрикнуть, попросить, но его ладонь накрыла мой рот. Я могла только умоляюще смотреть на него, освещённого светом тонкой свечи. Должно быть, мои глаза были в тот момент дикими.
— Остерегайся, — предупредил посетитель, перед тем как убрать руку. — Думай прежде, чем что-то сказать. Теперь Ты можешь говорить. Каково твоё желание?
— Я хочу, чтобы господин сделал со мной всё, что нравится, — прошептала я.
— И только это? — уточнил он.
— Да, Господин! — всхлипнула я. — Да, Господин!
Моё тело, покрытое бисеринками пота, дрожало в ожидании. Оно словно жило своей собственной жизнью. Мой живот умолял. В напряжении вибрировал каждый мускул.
Он не должен оставить меня в таком состоянии! «Пожалуйста, Господин, — думала я. — Не оставляйте меня так!»
Я не знала его, за исключением того, что в данный момент он был моим господином. Я ни разу не видела его прежде, ни на рынке, ни в подвале, ни на корабле, не в лагере, ни на причале.
На его месте мог быть любой мужчина, и я могла быть для него любой рабыней.
Конечно, это не был тот, чьи объятия я так хотела ощутить, в чьей власти я жаждала оказаться. Это не был тот, чей голос я, казалось, слышала сотни раз, но всякий раз обнаруживала, что опять ошиблась. Это был не он, чей образ так часто рисовало моё воображение, не он, перед кем я в своих мечтах спешила встать на колени. Это был не он, в чьей власти я желала лежать беспомощной, чей голос так часто фигурировал в моих надеждах и сердце, чей образ намертво врезался в мою память после наших встреч в торговом центре, на складе на моей прежней планете и выставочной клетке на Горе! Именно в его цепях я жаждала отдаваться, именно его верёвки я так хотела почувствовать, именно на алтарь его похоти я мечтала быть брошенной, беспомощно предложенная его власти.
«Нет, нет, — думала я. — Я должна ненавидеть их всех, всех, даже его, которого я так безуспешно пыталюь выбросить из своих мыслей. Как я должна ненавидеть его. Ведь это он, помимо моей воли, принёс меня в этот мир, где меня заклеймили, надели ошейник и продали! Ведь это по его вине я подверглась стольким унижениям, оказалась на этой цепи, в этом грубом, примитивном месте, на далёкой планете!»
«За что мне выпал такой жребий? — спрашивала я себя. — Как могло случиться, что я, такая умная, образованная, рафинированная, чувствительная и гордая оказалась здесь?»
— Ты готова, — констатировал он.
— Да, Господин, — прошептала я.
«Будьте милосердны, Господин, — мысленно умоляла его я. — Не оставляйте меня в таком состоянии!»
— Интересно, думаешь ли Ты до сих пор о себе как о свободной женщине, — проговорил посетитель.
— Господин? — не поняла я.
— Интересно, думаешь ли Ты до сих пор о себе как о свободной женщине, — повторил он.
— Нет, Господин, — поспешила заверить его я.
— Вот мы сейчас это и проверим, — усмехнулся мужчина.
— Господин?
— Сейчас я открою дверцу твоей клетке, маленькая вуло, — сообщил мне он, — и Ты сможешь взлететь.