— Бу-ум-бум!
Будай слушал. Глухой звон расплывался в воде. Потом снизу стал подниматься глухой городской шум. Где-то в сознании слабо промелькнула мысль об опасности. Как будто кто-то другой сказал ему, что он пьян от опия. Лодка может перевернуться, и он утонет. Тогда он лег на дно лодки. Он так делал всякий раз. Каждый день. Он всегда слушал тихие приказания этого далекого, безразличного голоса. Потом, как и вчера, ему показалось, что лодка все-таки перевернулась. Будай задыхался. Ему казалось, что он опускается туда, в холодную синюю ночь. Потом сразу стало светло. Он пришел в себя. Так легко и прохладно было дышать.
Он был здесь совсем недавно. Глиняные стены домов, площадь, арбы — все было так знакомо.
Куда он идет? Да, ведь в прошлый раз он недослушал рассказа муллы. Будай пошел, легко расталкивая толпу и не чувствуя земли под ногами. Глиняный дом. В окнах железные решетки. Но почему кругом сумрак? И небо — темно-зеленое, как стекло бутылки. Как в прошлый раз, он повернул за угол. Кто его впустил? Он не заметил. Да это и не было интересно.
Перед ним был высокого роста старик с зелеными глазами.
— Ха-ха-ха!
Он рассказывает всегда такие потешные истории. Будай слушал его с большим удовольствием.
— Почему ты опоздал? — говорит старик.
Будай хочет ответить. Он хочет говорить много, много, но не может. Он пришел слушать, а не говорить.
— Сегодня я расскажу тебе с нашем хане. Я расскажу тебе, как погиб город Кой-Сары[4]. Хе-хе, это забавная история.
Неподвижно сидящий старик расплывается в мутное пятно. Потом Будай видит в упор его смеющееся лицо.
— Мы сейчас с тобой находимся в Кой-Сары, на дне большого моря.
Будай хохочет. Этот старик такой потешный, так откровенно врет.
— В нашем городе царствовал хан, — говорит старик. — Когда он брил голову, цирюльник не возвращался домой. Никто не знал, куда деваются цирюльники. В конце концов не осталось ни одного цирюльника. Когда хан нашел еще одного, то после бритья хотел его убить. Цирюльник стал плакать: «Я никому не скажу, только оставь мне жизнь». Хан его отпустил. Цирюльник терпел два дня. Он владел тайной, и ему хотелось объявить ее всем. Он посоветовался с одним мудрецом. Мудрец сказал:
«Если тебе не терпится, ночью открой крышку городского колодца и прокричи туда свою тайну. Только не забудь закрыть крышку. Иначе колодец не будет хранить твоего секрета. Он выбросит его назад. Берегись, чтобы он не выплеснул всю воду вместе с твоей новостью».
Ночью цирюльник пришел к колодцу, поднял крышку и стал кричать:
«У нашего хана ослиные уши! А у нашего хана ослиные уши! Э-э, ага! А вот у нашего хана ослиные уши!»
Он кричал во все горло. Он был так рад, что освободился от тайны. Бегом направился он домой. Теперь он мог спать спокойно.
Уходя, он забыл закрыть крышку колодца. Жерло колодца не могло хранить тайну так же, как горло цирюльника. Ночью из колодца пошла вода, и теперь мы с тобой на дне моря.
Ты слышишь, как ревут бараны. Рыжие бараны на площади. Они скучают без пастбищ. Недаром город назывался Кой-Сары.
Будай хохочет. Ему очень смешно, но он сам чувствует, что его смех звучит трагически. Удушье давит ему горло крепкой рукой. Старик тоже смеется. Его смех — как щекотка.
Будай задыхается, хрипит и приходит в себя. Он весь в поту.
С трудом поднявшись, Будай сел на скамью и медленно повернул лодку назад к берегу, туда, где была юрта. Снова сделав несколько затяжек опия, он почувствовал, что опять опьянел, и стал торопиться. Оглядевшись, он увидел, что провел здесь целый день. Солнце склонялось к закату. Желто-золотые облака плыли по синему небу и по синему озеру. Снеговые горы занялись пламенем. Малиновым и оранжевым заревом полыхали льдины, высоко повисшие в небе. Горы потускнели и почти не были видны. Казалось, изломанные, горящие хребты льда висели в воздухе. Ледники нельзя было отличить от облаков, и лишь местами темно-зеленые сумрачные отсветы глубоких впадин обозначали горы и струились в расплавленном цветном огне. На севере теневые, холодные тусклые льды острыми пиками вонзались в синее небо. Казалось, что черные пятна утесов удерживали и мешали всей массе льда растаять и распуститься в воздухе без следа, как погасшее вечернее облако.
Весла неустанно скрипели, и прозрачная вода текла с них, падая в синюю глубину. Будай греб изо всех сил, но тяжелая лодка двигалась медленно и до берега было далеко. Солнце сразу опустилось за высокий хребет. Облака загорелись красным пожаром и заклубились, как дым ночью над горящей деревней. Вода и небо стали зелеными. Серый песок на берегу отливал красным от облаков, а по зеленому небу, как длинные прямые лучи, протянулись темные тени. Горы потемнели до вершин, озеро блестело и светилось.