Он провел его через ворота во внутренний двор, в центре которого журчал небольшой фонтан.
– Прошу вас, сеньор, подождите здесь, я позову камерария Его Преосвященства.
Он ушел, оставив Демьяна. Вокруг тишина, но в ней органично переплелись между собой, абсолютно не противореча ей, тихое журчание фонтана, голоса птиц, едва слышимое пение сквозняков в маленьких оконцах остроконечных крыш, монотонное чтение молитвы, что кто-то вполголоса бубнил на латыни в небольшой пристроенной к стене замка часовенке и затихающие эхо шагов начальника стражи. Это добавило в тишину особый настрой – такой нужный человеку, что пережил за небольшой период времени большое количество опасных жизненных передряг, устал морально, и его душа требовала отдохновения, хотя бы на несколько мгновений.
– Как же хорошо…, – прошептал Демьян, чувствуя, как спадает напряжение последних дней и душа наполняется покоем.
– Его Преосвященство ожидает вас сеньор Демьян, – раздался голос за его спиной, – следуйте за мной.
Демьян обернулся. Пред ним стоял пожилой монах в рясе францисканца. Умные добрые глаза, лицо испещренное линиями тонких морщин, седые волосы, обрамляющие голову мягким венчиком вокруг старательно выбритой тонзуры, тщательно расчесаны – образ монаха францисканца, каким всегда его представлял себе Демьян. Камерарий по своим манерам разительно отличался от уже знакомого ему преподобного святого отца Томазо.
– Пожалуйста, сеньор, сюда, – он направил его в одну из дверей, ведущих внутрь, – осторожно, месье, здесь крутые ступеньки, да хранит вас Бог, – заботливо предупредил камерарий своего спутника.
Он повел его во внутренние покои кардинала через помещения замка. Демьян, увидев внутреннее убранство залов и переходов на время, позабыл о цели своего визита. Шествуя мимо великолепных картин, о которых даже никогда не слышал. Возможно, многие из них погибли в пожарах европейских войн и революций, были похищены, или уничтожены вандалами не сохранившись до его времени. Часть стен украшали великолепные гобелены, а в небольших нишах и углах стояли, поблескивая белым отсветом мраморные статуи. Демьян никогда не был во Франции и, конечно же, не мог сравнить нынешнее состояние замка Гайон с тем, как он выглядел в пятнадцатом веке. Но глядя вокруг, он понимал, что видит нечто великолепное и восхитительное. То, что до него не видел ни один из его современников и не увидит никогда, потому что часть этих раритетов не сохранится. Внезапно он увидел картину с изображением двух обнимающихся младенцев. Демьян, не являлся экспертом в области истории живописи, но кое-что хорошо помнил из истории средневекового искусства.
– Прошу прощения…, – тихо сказал он, – разрешите мне посмотреть эту картину. Уверяю вас, это не займет много времени.
– Да извольте, – мягко сказал камерарий, улыбаясь.
Демьян подошел к картине ближе.
«Черт возьми, это…»
– Это дар великого мастера Леонардо нашему кардиналу, – прервал его мысли монах.
– Это же «Лобзание святых Младенцев». Картина давно считается утраченной. Если я не ошибаюсь, она сгорела во время одного из пожаров, хотя есть версия, что она хранится в запасниках Ватикана, – задумчиво пробормотал Демьян, – обалдеть, да и только! Она совершенно целая, неповрежденная…
– О чем вы говорите сеньор? – спросил удивленный камерарий.
– Простите, я немного задумался и перепутал… Ну знаете, как это бывает, когда видишь работу великого мастера, – замялся Демьян.
Камерарий понимающе кивнул.
– Вот еще одна работа мастера Леонардо, – он кивнул на большое полотно в паре метров от них.
Демьян как говорится, обалдел. Этой картины не было ни в одном справочнике о наследие средневекового гения. Неизвестная картина Леонардо да Винчи.
«О Господи! Видел бы это сейчас мой препод по истории средних веков! Видел бы он то, что сейчас вижу я!», – он сделал к ней несколько шагов и застыл, не в силах пошевелиться, так она была великолепна.
Однозначно в картине чувствовался стиль Леонардо да Винчи, его рука и его непревзойденный замысел. Его сюжеты, вроде бы простые, взятые из библейских историй или античной мифологии, или же написанные по современным ему следам событий, в итоге всегда обладали таинственной силой, вселенской загадкой. Демьян вспомнил старика из анатомического театра, где Леонардо рисовал свои знаменитые кодексы. Его проницательный взгляд, то с каким вниманием он слушал Демьяна.