Они подъехали к зданию лавки. Сема вышел из машины и недоверчиво окинул взглядом ветхое строение.
– Это что? Вот эта бичхата и есть дыра, через которую мы будем фирму замшелую бомбить?
– А ты хотел увидеть вращающийся сгусток энергии, как в фантастических фильмах? – ответил Демьян, – просто заходишь в дверь и оказываешься в другом времени…
– Не баси, духарик, ты еще правило не прошел, чтобы квакушку свою равноправно раскрывать, – оборвал его бандит.
Он окликнул одного из быков.
– Давай, бугай, протарань вход, а мы за тобой, – он махнул всем остальным рукой, – Полкан, я заплыву в хату, а ты волоки Дему и свои мослы вслед за мной.
Один из бандитов, которому Сема поручил почетное право войти первым, открыл дверь и шагнул в черноту дверного проема и он тут же исчез, словно его и не было.
– Них…, – Сема удивленно посмотрел на черный, как космос дверной проем, – давай – ка, Дема, шагай вперед, – он толкнул Демьяна перед собой.
Демьян последовал за «быком». Он всегда испытывал странные чувства, когда проходил портал. Сначала легкая тошнота, как от резкого падения вниз и соответственно возникающей невесомости, а потом чувство словно вытянули все тело длиной ниткой и, наконец, восторг от воспарения, словно неведомая сила наделила тело способностью летать – это было приятное чувство.
Бандит, прошедший портал первым, стоял посреди лавки и удивленно осматривался по сторонам. Он кинул взгляд на Демьяна и глупо ухмыльнулся. За их спинами раздался легкий шелест и один за другим появились Сема молоток, второй бык и Полкан. Все удивленно смотрели по сторонам.
– А ничего, – усмехнулся, Сема Молоток, – берлога аутентичная, как сейчас принято говорить у этого писаки, как там его? Вязовский, что ли… Только не вижу, чтобы нас твой дружбан встречал с хлебом и солью. Ладно, позже порешаем. Дальше что?
Демьян сделал растерянное лицо и развел руками.
– Ну, я не знаю. Можно выйти в город, в Париж. Может пойти на рынок Мортен.
– Рынок это хорошо, – засмеялся Сема, – я на нем начинал свою трудовую деятельность, барыг ломил и блат-каинов на бабки ставил. Полкан, помнишь те барные[66] времена, – он хлопнул его рукой по плечу, – иногда вспоминаю молодость, аж слеза ностальжи прошибает.
– А то, – подхватил Полкан, – мы, когда на рынок заходили, так все барыги, еще не видя нас, уже на полусогнутых богонах[67] навстречу бежали, дары несли в клешнях. По запаху чуяли: братва в заповедник зашла.
Бандиты весело засмеялись.
«Это хорошо, – подумал про себя Демьян, – расслабились».
– Давай, начинай экскурсию.
Они вышли на улицу. Сема и его люди озирались по сторонам с детским любопытством, рассматривали окружающий мир.
– Так, хватит брызгать лупетками[68], давай, Дема, веди на рынок к местным барыгам, бубновый заход сделаем[69].
Мимо прошли двое горожан, с удивлением косясь на спутников Демьяна, с которым они почтительно поздоровались, сняв войлочные шапки. Тоже самое сделал крестьянин и женщина с корзиной шедшая с рынка.
– Да ты, духарик, здесь в авторитете! – захохотал Сема, – нам здесь серьезные подвязки будут нужны!
Бандиты окончательно потеряли бдительность и вели себя, как на аттракционе, что Демьяну было и нужно. Наконец, они вышли к рыночной площади. Вся компания замерла, как когда-то замер ошарашенный Демьян, обозревая средневековый Париж.
– Да ты… Дема, вол[70]… Лапшу не вешал… Твою мать…
Сема повернулся к нему, но Демьян, воспользовался общей растерянностью и отошел немного от них в сторону. Бандит внимательно посмотрел на него.
– Ты чего, гнедой[71], удумал? – с подозрением спросил он.
Демьян медленно попятился.
– Ты чего, сука-а? – прошипел Сема Молоток. – Соскочить решил?
Глаза у Семы забегали. Он поднял руку, подзывая его, но Демьян продолжал пятиться.
«Да где же этот святоша Томазо?», – лихорадочно соображал Демьян, – «Бруно, мерзавец, неужели ты меня снова предал?!»
Неожиданно Сема и Демьян одновременно увидели в толпе снующего рыночного люда лицо Бруно. Он стоял невдалеке и скрестив руки на груди беззаботно улыбаясь утвердительно кивал своему другу. Бандит перевел взгляд на Демьяна.
– Братва! – произнес Сема Молоток.
Он все понял – этот духарик затащил его в какую-то ловушку. Но было уже поздно. Неожиданно за его спиной раздался голос.
– Именем святой инквизиции!
Сема резко развернулся. Перед ним стоял преподобный Томазо рядом справа и слева грозные стражники в латах вооруженные алебардами.