И Гастон оказался прав.
Он прихватил на «тренировку» два щита.
– Держи. Это щит для Божьего суда между двумя простолюдинами.
Гастон всучил в его руки небольшой треугольный щит, перевернутый острым углом вверх. Демьян, памятуя, многочисленными синяками и ушибами, вчерашние уроки, тут же его схватил, прижал к себе и отскочил от своего друга.
«Да, за щитом оно понадежнее будет», – подумал он, прижимая к себе щит и вытянув голову над его острым навершием, – «теперь тебе не так будет легко меня отдубасить…»
Не успела его замечательная мысль отблистать своей гениальностью, как Гастон ухмыльнулся и с силой ударил его щит ногой. Острый край щита разбил губу, и Демьян ощутил, что два его зуба закачались, как два старых ирландских пьяницы.
– Запомни, щит может быть не только защитой, но и оружием. Щит в руках дурака принесет ему только несчастья, поэтому учись им владеть, иначе твой же противник забьет им тебя насмерть.
«Я уже это понял», – с тоской подумал Демьян, чувствуя, как зубы отделились от десны и рот наполнился солоноватой теплой кровью.
Гастон размахнулся дубиной и попытался огреть Демьяна по голове. Тот подставил щит и ощутил, как от сильного удара онемела рука, держащая его. Он отскочил, но онемевшая конечность сама собой опустилась вместе со щитом, лишив его защиты.
Гастон снова сильно его поколотил.
– Не подставляй щит под прямой удар, – наставлял его Гастон, колотя дубинкой, – если бы ты хоть раз получил копьем в торч[78] на турнире, когда сшибаешься со своим противником на всем скаку, ты бы понял, о чем я говорю. Отводи щитом удар в сторону, пусть оружие твоего врага скользит по нему, и он откроется перед тобой для твоего решительного удара.
Весь день Гастон тренировал Демьяна, хотя этот процесс проще было назвать избиением. К вечеру Демьян валился с ног от усталости. Тело болело еще больше, чем накануне, от беспощадных ударов и его друг, видя, что Демьян уже пребывает в какой-то прострации, готовый в любой момент равнодушно лечь и умереть, сжалился над ним и, окончив занятия, потащил его в трактир.
– Гастон, если так продолжится и дальше то все, что мне останется – это приползти на площадку, где будет судебный поединок и подставить голову под дубину Семы Молотка или, как вы его зовете, Семеона Мартелла, потому что сил сопротивляться у меня уже к тому времени не останется. Я даже есть не могу, чтобы восстановить силы, потому что ты лишил меня двух зубов и десны адски болят, – прошепелявил он, присвистывая через брешь от выбитых зубов.
Гастон перестал улыбаться и серьезно сказал.
– Я хочу, чтобы ты уяснил себе одну, главную вещь. Тебе предстоит поединок, который неизбежно закончится смертью одного из вас. Другого исхода не будет – только смерть одного из вас. Ты, ни разу не убивший в бою ни одного человека, не способен осознать, что тебе предстоит сделать, увидеть и пережить. Потому что ты не убийца. Ты сейчас даже не можешь принять смерть такой, какая она есть. Но ты все же должен понять самое важное – первое, это не жалеть себя в бою, второе, не бояться получить страшное тяжелое увечье, третье, ты не должен бояться умереть и последнее, ты не должен сомневаться в том, что ты хочешь убить и твоя рука не дрогнет в нужный момент. Если ты не способен осознать и принять это, как часть себя, то в бою эти слабости закончатся именно твоей смертью, мой друг. Да, ты плохо владеешь оружием, но в тебе есть кое-что, что уравновешивает этот недостаток. Ты шустро соображаешь и умеешь быстро думать и не менее быстро учишься. Если бы тебе пришлось биться мечом, топором, кистенем или на кинжалах, то я бы настоял на том, чтобы ты предпочел бесчестье и бежал как можно дальше. Так как не существует способа обучить этому искусству человека за одну неделю. И твой противник убил бы тебя без всяких сомнений. А сейчас все зависит от того, как повернется госпожа удача к одному из вас.
Демьян, искривив разбитую губу, молча потягивал вино и слушал своего друга. Он поставил стакан на стол.
– Я не могу бежать, ты же знаешь.
Гастон обнял его за плечи и глядя в глаза сказал.
– Да мой друг, я уже это понял. Но поверь мне, потом мы все равно убили бы твоего обидчика и всех, кто был оказался рядом с ним. Все в Городе знали бы, кто это сделал и за что. Иногда жестокая месть искупает бесчестье.
Гастон откинулся на спинку стула и снова взял в руки бокал с вином.
– Я дам тебе завтра небольшой отдых, чтобы ты мог зализать свои раны. Но, чтобы не терять время, буду рассказывать тебе о приемах боя на дубинках. Мне больше по душе меч или боевой молот, но честно говоря, приемы боя на дубинах чем-то схожи приемам боя на мечах. Меня учил сражаться на дубинах один пленный англичанин, а они большие мастера в этом деле.