Я вызвал такси и набрал Петю Моршанова. Обвал цен на недвижку, серые схемы, обманутые пайщики… Он такие темы любит. И Петя платит. Вообще-то, все издатели платят отвратительно. Но Петя раз в неделю посещает церковь. Стоя перед образами, он уходит в себя и просит прощения у Господа. В ответ раздается плывущий эхом голос: «Не будь столь скупой тварью Божьей, Петр, и тебе зачтется». И Петя верит, что действительно зачтется, немного выигрывая по гонорарам у конкурентов. Начал я издалека. У Пети растет дочка Регина. Девочке тринадцать лет. Она толстая, неуклюжая, но добрая. Регина играет на фортепиано, поражая своей бездарностью даже самых слабых преподавателей в городе. Но Петя верит в чадо. Отправляет ребенка на конкурсы, не понимая, что всю оставшуюся жизнь ей придется залечивать психологические травмы. Минут пять мы говорили об «успехах» Регины. Затем я перешел к делу:
— Петя, тебе интересны схемы гешефтов по застройке «Селии»?
— Они всем интересны. А откуда инфа?
— Скажем так: от человека, которому можно верить.
— То есть от конкурента «Селии»?
— Нет, — ответил я.
— Просто несколько дней назад звонил Марк Громадский. Кричал в трубку, что будет нейтронный материал по тендеру на комплекс «Поларис». Оказалось, его развел Саша Фильбаум.
— В смысле, как развел? — Во рту стало сухо.
— Пообещал разоблачительное интервью. Типа, все пидорасы, а я должен сказать людям правду. Пригласил Марка к себе. И как бы невзначай попросил привезти четыре вязанки дров для камина и пару пузырей водки. Мол, нога сломана — тяжело из дома выбираться.
— Деньги за дрова и водку отдал? — Теперь этот вопрос меня интересовал больше, чем схемы «Селии».
— Отдал половину. А до Марка он так же Женю Тимьянек поимел.
— Кто такой Женя Тимьянек?
— Не такой, а такая. Писунья-многостаночница. Кулинарный критик, а по совместительству светский хроникер. — Петю было не остановить. — Раньше кабаки ей за обзоры платили. А сейчас, бедолага, за еду пишет. Давится и пишет. Так вот. Саша обещал Жене рассказать про нового любовника певца Камиля.
— И этот тоже?
— А ты думал! Живет с советником министра культуры, Янисом Лейте.
— Это с тем, что драл Петериса Табунса?
— Именно. Ну вот. Короче, Фильбаум попросил Женю Тимьянек привезти пузырь водки. В итоге и шнапс приговорил до капли, и Женю загнул во всех извращенных и неизвращенных формах.
— Мне сказал, что у него стоит через раз.
— Врет. Все врет. Но я думаю, у него единственного в этом городе на Женю и встал. Говорят, мол, столько водки не бывает. Столько «Виагры» не бывает, Тема.
— То есть у девушки была успешная творческая командировка… Лады, бывай, Петь.
— Что-то у тебя с голосом, Тема. Ты не пропадай. Мне про «Селию» очень даже интересно.
Одну шаурму я отдал дежурившему в переходе бродяге. Он был в грязном джинсовом костюме и кроссовках «Адидас». Точно такие же мне подарили в год московской Олимпиады. Только у меня кроссовки были синие, а на обросшем мужичке — красные. Откуда они у него? Может, отдал кто, а может, купил за копейки на «блошке».
Второй цилиндр в фольге с благодарностями приняла худощавая бабулька. Поинтересовалась, что внутри, спросила, почему не съем пирожок сам. Я уже писал, почему. Может, там седые волосы древнего араба.
Мимо скамейки прошла мамаша с розовой коляской. Я отпил первый глоток и улыбнулся вослед. Все же в садово-парковом алкоголизме есть своя прелесть: свежий воздух, новые лица, пение птиц. Телефон зазвонил на третьем глотке.
— Тема, я весь изъерзался в ожидании. — Теперь Сашин кашель меня раздражал. — Ты где, старик?
— Скоро буду, Саш. Еще чуток терпения.
— Не вопрос, старина, не вопрос, — Саша вновь принялся харкать в трубку.
— Может, сигарет подвезти? — проявил я заботу.
— Если несложно, возьми пару пачек синего «Винстона». И заранее благодарю, Темочка.
Следующий звонок раздался на экваторе бутылки.
— Тема, ну куда ты запропастился? — Саша казался сердитым.
— В дороге, Сань. За сигаретами заезжал.
— Я тебя понял. Жду, жду, дорогой. Интервью будет — просто охереешь.
— Верю, Санек.
Через полчаса Саша был уверен, что я с детства обязан возить ему шаурму с «Белугой».
— Тема, ну что за херня? Ты где, Тема? — хрипел в телефон Александр.