— Тверже, парни! Продолжаем! Крюки, сохраняйте компактность!
π Второй призыв трубы. Адреналин подскакивает. Сверху нас веселятся женщины. Центральный пропеллер вздрагивает, его лопасти ускоряются. Ветер усиливается так быстро, что мне кажется, будто я падаю, словно кегля. Он хлещет позади по хвосту. Скорость лопастей поражает, а звук почти так же свиреп, как налетающий поток. Я прижимаюсь за Голготом к Сову напротив. Как можно ближе. Эрг, Талвег и Фирост завершают тиски Тарана. Их масса скрепляет наш Блок. Таран не сдвигается с места. Ощущаем поддержку. Однако мои бедра дрожат, как деревянные столбы. Волна такая ощутимая, такая мощная, что вдавливает мне щеки вовнутрь, в рот. Мое предплечье, прикованное к колену, вибрирует от порывов. У меня болит икра, больно до слез. Ни за что не удержаться, я вот-вот сдамся — надо держаться, Делла Рокка, ты ведь принц! Принц! Я держусь. Мои кошки скользят по этой слишком рыхлой почве. Ветер стабилизировался. Скала. Скала. Позади, я знаю — не видя и не слыша, только чуя по обтеканию со спины, — вторую половину ромба унесло. Остается Таран — полностью, — и одна шеренга сзади. И только. Кто-то сквозит с моей стороны, справа. Арваль и сокольник. Оторвались.
Трубят в третий раз. Не знаю, как буду держаться. Голготу еле хватает времени (и упорства), чтобы выкрикнуть: «Блок! Блок!» Я утыкаюсь лбом в его ягодицы. Четвертый ряд разлетается. Остается только Таран: Эрг-Талвег-Фирост, трое опорных столпов позади нас. Почти на корточках, с шеей, прижатой к колену атакующей ноги, Голгот придавлен фурвентом. Его колени хрустят от неимоверных ударов ветра в лоб. Норска. Так там и будет. Норска. Ветер обжигает. Его порывы почти как твердая масса. Я непрестанно подправляю положение головы. Шея задубевает. С каждым порывом потока — по левому бедру как колуном бьет. Так и рубит.
) Не знаю, как это вышло в тот момент. Я только почувствовал, как ветер ослабел, потому что Голгот за номером девять, гнусный отпрыск своей королевской семейки, в ужасной вспышке гордости решил встать — и двинуться дальше! Не понимаю, как ему удалось. Я только помню, что он выбросил вперед руки, опираясь на поток, точь-в-точь, словно собрался катить огромный валун. Он сменил опору на атакующее колено, рывком, чтобы взрезать брюхо ветру и вбить ему кишки в глотку. Я пытался следовать за ним, чтобы остаться в зоне всасывания. Сделать шаг, который вновь спаял бы нас.
— Толчок! — орет Эрг. Я слишком задерживаюсь на корточках, и связка потеряна, воздух расцарапывает мне ключицы, туловище уже слишком распрямилось, угол неподходящий, голова запрокидывается, ее мотает, дуга позвоночника изгибается, я сопротивляюсь... Эрг пытается меня выпрямить толчком шлема со спины. Четыре секунды я опираюсь на стену его твердых мышц: «Сквози!», «Не могу больше, сквози!» Я подчиняюсь, чтобы уберечь Эрга, не утянуть в своем падении его, дать ему шанс продолжать. Я выбрасываюсь прочь из Тарана, волна со всей силой выкашивает меня и отбрасывает на пять метров назад, я кубарем перекатываюсь по траве, прежде чем меня блокируют перегруппировавшиеся крюки. И все те, кто оторвался.
— Фастик! Фастик!
— Шрим, Голгот, шрииим!
Я оконфужен, но никого это не волнует. Эрг по-прежнему оставался в строю, в идеальном каплевидном ордере, цепляясь, как дьявол, за раскиданные по поверхности кошки — он подтянулся к Готу. Столпившаяся вместе орда не отводила глаз от тех, кто все еще защищал нашу честь — этого трио Голгот-Пьетро-Эрг, сросшегося вместе, все еще стоящего на ногах теперь менее чем в двух метрах от ошеломляющей ярости лопастей корабля фреолов! Теперь три воздушных винта ревели на предельном режиме. Таран пока прекратил продвижение, это было не в человеческих силах. Пьетро парил, будто кожаное полотнище. Он готов оторваться. Он оторвался. Пьетро попытался залечь на землю, но ветер подхватил его, словно дощечку, и отправил кружиться в танце, по дороге задев Эрга и фатально выведя того из равновесия.