— Отходи, Сов! Выйдите из зоны схватки! Он сейчас заминирует местность!
— Чтоо?
— В сторону! Дербелен!
Мне никогда не нравился Эрг Макаон, я всегда считал его спутником жутковатым и слишком склонным к паранойе. Но в этот миг я увидел его таким, каким должен был видеть всегда: человеком, посвятившим свою жизнь нашей защите в одиночку. Его доспех из горсовой шкуры был глубоко изрезан на бедрах, животе, груди, сильно истерзан дробью. Его покрывала кровь – своя, чужая? — на лице, лопнувшем носе, на шее, на руках. На руке повис отрубленный палец, и я даже не уверен, что он об этом вспоминал. А мы, затравленно тут стоящие зрители, совершенно ошеломленные, совершенно беспомощные, — мы не могли ни его ободрить, ни помочь ему, только надеяться. Только верить. Я видел, как он дышит, проверяет свое снаряжение, следит глазами за Силеном, ждет его. Гончий нырнул за потерявшимся пропеллером и прямым броском послал его в Эрга — тот вытянул руки. Пропеллер врезался в центр посоха, который раскололся. Он немедленно бросился к колеснице, чтобы отрезать Гончую от ресурсов — но Силен снова оказался быстрее. Попутно мы увидели у него в бедре арбалетный болт, который он обломил, не вынимая. Из колесницы, подобно кулю с черной магией, выплыл еще один объемистый шар и поднялся над нами...
— Отойдите, Орда! ОТОЙТИ!
Мы отошли. Воздушный шар вяло разорвался от выстрела Силена, и на прерию высыпалось множество светлых лепешек. Барбак, который вместе с Фиростом был лучшим другом Эрга, не мог сдержаться, чтобы не подбежать.
— Не прикасайся, Барбак, вернись! — крикнул Фирост.
Осознав опасность, Эрг побежал, чтобы выручить нашего буксира, и внезапно рухнул на траву. Силен не двинулся с места. Безмолвие смерти. Обезумевший Барбак, не думая, бросился к нашему воину-защитнику, и раздался голос Эрга, кричащий: «Нет, уходи!» Слишком поздно: Барбак только что нечаянно наступил на одну из лепешек, наполненных сжатым воздухом и набитых стеклянным и керамическим ломом. Мина взорвалась, располосовав ему обе ноги.
∫ Я решительно был не в ударе этим вечером — ни на вечеринке, ни здесь, ни хоть где еще. У меня мозг плавился в черепе, и каждый раз, когда в нем появлялось лицо Кориолис, мне хотелось заскулить. Я для приличия поднял голову. Мне вообще-то было лень двигаться. А потом разговор стал достаточно сумасшедшим, чтобы снова меня зацепить:
— Я все думал, почувствуешь ли ты бой...
— Он очень заметен.
— Силен пока что своими разрывами режет текстуру ветра. Он стал выдающимся мастером молнии. Ты боишься за Эрга, верно?
— Признаюсь.
— Я тебя понимаю. Он сейчас настрадается. Это станет, как и все бои, столкновением скоростей, которое будет происходить в трех измерениях: быстрота, подвижность, мощь витальности. Тут кто кого сможет поймать в своем любимом измерении.
— Эрг быстр, особенно в бросках. Я так считаю, под его грубой оболочкой скрывается гибкость, подвижность души. Он не придерживается единственной стратегии, он постоянно варьирует, он движется, он адаптируется...
— Я немного знаю Силена. Иногда он мгновенно достигает той точки, где его подвижность настолько стремительна, что кажется, будто начинает проявляться витальность. У него, в частности, есть методики расслабления мышц, инерционных движений, которые превосходят возможности любого тела, которое действует динамически. Еще он использует скорость элементов. Мне она очень нравится. То, что происходит, — прекрасный бой, потому что он овеществляет ту схватку, что разыгрывается в нас...
— Как это, Лердоан?
— Каждому измерению скорости соответствует медлительность или его собственная неподвижность. Быстроте противоположна тяжеловесность; подвижности противоположно повторение; витальности противостоит непрерывное. В каком-то смысле поддержание жизни в существе может быть достигнуто только через эту троякую борьбу: против сил тяжести внутри нас — лени, усталости, тяги к успокоению; против инстинкта повторения — уже делавшегося, известного, безопасного; и, наконец, против соблазнов непрерывного — всяких затянутых усовершенствований, реформизма или этой сугубо фреольской повадки накручивать приятные вариации, разбавлять интересную мелодию бренчанием вокруг да около.
— Что будет, если Эрг проиграет? — расхрабрился я (поверх икоты).
— Силен — это составная часть Погони. По правилам Погони любой, кто убьет бойца-защитника в честном бою, получает право перебить также всю его орду, кроме Трассёра.