— Может это потому, что в книге нет пары для тебя? Папочка обделил? — Архангел зарычал и поднырнул ниже меча, подставляя спину, но находясь в опасной близости от моей грудной клетки. Шаг назад, описываю мечом длинную дугу, разворачиваясь корпусом и подставляя бок. Металлической запах ударил в ноздри, а летающие везде перья лезли в нос. Вот уж воистину пернатые. Слизал бордовую жидкость с меча и улыбнулся. По плечу брата быстрыми ручейками текла кровь, как минимум перебито сухожилие.
— Ты не получишь книгу. — Михаэль зажимал рукой рану, на лице бессильная злоба, которая лишь сильнее забавляла. — Да и зачем она тебе? Свою пару ты теперь точно не получишь, после содеянного-то. В прошлой жизни она была моей женой, я любил ее! Но ты добрался до дорогого мне существа в этом перерождении. Ты всегда уничтожаешь то, что мне дорого, но в этот раз мне даже мстить не пришлось, своими руками оттолкнул и своими руками довел до выкидыша. — В голове начали мелькать картинки момента, когда пришла Елена. Вспомнил, какую боль испытывала Карина, и сердце болезненно пропустило удар. «Вашим первенцем должен стать мальчик. Вы сами убьете его еще в утробе». Значит, Рина потеряла тогда ребенка? Нашего ребенка из-за моей слепоты? Внутри, где у людей должна быть душа, начала зарождаться сосущая пустота, она быстро охватывала все эмоции, оставляя одну лишь ярость и желание уничтожить всех, кто только встанет на пути. Яростный рык оглушил огромное пространство, клыки удлинились, перестали помещаться во рту. Они хотели плоти конкретного архангела, а длинные черные когти были в этом солидарны. Плотнее обхватил рукоятку меча, погружаясь ногтями в ладони, и алая кровь потекла вниз, по лезвию, но не стекая на белоснежный мрамор, она впитывалась голодной сталью, и меч рос в ширину, по его центру появилась толстая синяя полоса. Еще немного. Еще совсем чуть-чуть.
— Я убью тебя, мразь. — Белокрылый усмехнулся, отпустил раненное плечо и приготовился к решающему столкновению. Скорость увеличилась, но была бесконтрольна, в голове отсутствовал план, чистые инстинкты убийцы, чистое желание оборвать чужую жизнь.
Карина
Пора выдвигаться в путь. Вернулась в квартиру и застала своих всадников в гостиной, на их лицах была решимость, будто они прямо сейчас собираются в бой.
— Вы же отправляетесь посетить другие страны, а не на плаху. Веселее. — Но улыбнулась только Голод. Война сидел понурый, и как подбодрить его не знала. При своей любви к сражениям он терпеть не может путешествовать, скорее всего сказывается прошлая жизнь.
Знакомство с ним выдалось не самое приятное. Тогда со мной был только Чума, мы просто кочевали, питались чужими эмоциями и смотрели на то, как люди живут в разных деревнях и городах, как развиваются. Найти Войну нам удалось на поле боя, и, хотя саму бойню посчастливилось не застать, то последствия удручали. Горы трупов, уже подгнивающих, над ними летали сытые вороны и выглядывали пищу посвежей. Обойти это место широкой дорогой помешало шевеление, любопытство погнало проверить, кто же там выжить сумел, но переступать через тела приходилось с зажатым носом, трупный запах мы тогда смывали несколько дней.
Выжившим оказался молодой мужчина лет тридцати, глазницы его были пусты, а впалые щеки измазаны кровью. Прочитать его прошлое не составляло труда, положила руку на грязную голову и погрузилась вглубь сознания. Вот он, совсем мальчишка, бежит к отцу на поле, прижимая к груди краюху хлеба и глиняный кувшин с теплым молоком. «Батька с рассвета косит, наверняка голодный.» Тогда я восхитилась заботливости паренька, обычно в его возрасте мальчишки гоняют гусей, да девчонок задирают, разумеется, только тогда, когда не приходиться пасти скот и вычищать покосившиеся сараи. Дойти не успел, как и выйти из пролеска, через который обычно ходят на сенокос. Около сорока мужчин в мехах шли в сторону деревни, а обнаженная сталь выдавала недобрые намерения. «Набег». Вспыхнуло в его голове. Кувшин выпал из рук, разбился с треском о корень и выплеснул содержимое на землю. Подозрительные звуки привлекли внимание захватчиков, и парнишка сообразил своим детским умом, что нужно предупредить мужчин в деревне. Бросился со всех ног, подгоняемый одним из тех, что в шкуре, перескакивал валежник, сдирал ноги в кровь, пока не споткнулся через ветку и не свалился в овраг, находящийся правее тропы. Когда очнулся с тупой болью в голове, то вновь поспешил в деревню, но кроме мертвых людей и дохлых собак с перерезанными глотками ничего и никого не нашел. В тот день он потерял все. Мать, отца, младшую сестренку, дом, и поклялся найти напавшее племя. Его путь был долог. Смог набиться в гарнизон, который имелся в ближайшем городке, выучится военному делу, и даже сразиться с напавшими. Скольких он убил, сознание не отметило, и единственной яркой вспышкой была боль, когда противник в бою один на один выдавил глаза, оставляя помирать среди товарищей. За свою короткую жизнь он слишком много прошел в поиске тех, кому желал отомстить, если, конечно, можно назвать жизнью его существование.