Оказалось достаточно краткого мига, чтобы оценить степень невезения.
Тип, который держал меня за руку, распиливая на части жутким взглядом, как лазерной пилой, являлся дизаргом. Долбанным дизаргом!
Одним из тех, кто имел право бывать на этой территории.
Одним из тех, кто правил планетой Датерион.
Это полный провал миссии…
Семь дней спустя.
У меня не было денег на адвоката, пришлось защищаться самой. Но я изучила законодательство и знала, что мне грозит пару лет исправительных работ. Алек уверял, что все будет хорошо, и я ему поверила. Пусть я попаду в кабалу, но останусь жива. И Эрика найдется…
— Вынесение приговора по делу переносится на следующее заседание, — внезапно произнес судья-дизарг.
Я очнулась от неприятных мыслей, глядя из прозрачного аквариума — камеры для подсудимых — на судебных заседателей.
Присяжные в зале вздохнули. Через ретранслятор в мой «аквариум» хорошо проникали звуки, и я слышала, что творилось в зале. Меня же слушали лишь при необходимости. Я могла орать, биться в истерике, стучать кулаками по прочному стеклу — никому не было до этого дела.
Почему перенесли заседание? Разве долго сказать одно слово «виновна» и отправить отбывать наказание, которое я заслужила? Возможно, эти дни сыграют роль в жизни Эрики. Пусть я не выполнила заказ, но найду другой способ вернуть сестру…
Уже знакомый коридор с рядами камер, дверь комнатушки, где, помимо меня, под следствием еще трое девиц.
Я никого не желала видеть и слышать. Просто упала на койку, накрыв голову курткой. Хотелось разреветься, но жизнь в приюте научила держать эмоции при себе. Стоит показать слабину, и ты — жертва тех, кто сильнее.
Интуиция молчала, и я не могла понять, что ждет меня на самом деле. Неведение убивало, подобно яду в крови. А внутреннее чувство подсказывало, что все не так просто.
Меня никто не учил бионавигации или биолокации. Так получилось, что я самоучка. Кому в большом городе нужна сирота, у которой за душой ни ларта[3]? Все, что я имела — это работу со сверхурочными в сортировочной, куда попала после выпуска из приюта, и жилье, выделенное отделом социальной политики — однокомнатную квартирку в бедном квартале Истейна.
А еще сестру, Эрику, которая не могла устроиться на работу, потому что ничего не видела с рождения.
Эрика младше меня на два года, ей девятнадцать. Уже год как она живет со мной. Ведь ей податься больше некуда. Я же стала самостоятельной три года назад, когда приютские будни сменились буднями рабочими.
Мои способности заметили еще в детском доме во время тестирования. У меня тогда обнаружились склонности к телекинезу, векторному контролю, бионавигации. Но обучать землян со слабым уровнем равносильно тому, что выбросить деньги на ветер. Дотации на дальнейшую учебу я так и не получила. Да и не особенно стремилась афишировать свои показатели, что выросли с годами по непонятной причине. Именно поэтому Алек и предложил мне работу, дав считать аурный слепок нужного предмета.
В новом мире у многих проявились способности, которые раньше считались паранормальными. Некоторые ученые утверждали, что люди всегда владели телекинезом, телепатией и экстрасенсорикой. Но эти качества просто не развивались — не было необходимости. А в условиях новой жизни рядом с сильными телепатами способности получили толчок, стали своеобразным иммунитетом против господства дизаргов. Так человеческий разум сопротивлялся вторжению, эволюционировал, и с поколениями эти свойства у людей лишь закреплялись. Так, например, психометрия и экстрасенсорика теперь использовались в криминалистике. Ясновидение пригодилось для экономических и иных прогнозов. Среди экстрасенсов появились целители, что могли влиять на биополе человека и его энергетический фон, помогали в тех случаях, когда обычные врачи опускали руки и не давали положительных прогнозов. Этим наукам стали обучать в ВУЗах, хотя критерии отбора были довольно строгими.
— Мисс Дюклер, на выход, — раздался скрипучий голос конвоира.
Я подняла голову. Соседки по камере переглянулись и скривились — мол, явились за «особенной».
Контингент в следственном изоляторе еще тот: две девицы легкого поведения, одна отпетая мошенница, которая контролировала моих сокамерниц. Пыталась добраться и до меня, но я смогла дать ментальный отпор — и она на время успокоилась. Я успевала переключать ее чувства. Но это дело времени. Приходилось постоянно оставаться начеку.
Я молча поднялась и вышла вслед за охранником.
Серые стены следственного изолятора напоминали мрачный лабиринт, где меня поймал дизарг, появившийся там в самый неподходящий момент.