***
Вадим напряжённо прогуливался по кабинету туда-сюда, потирая подбородок правой рукой.
— Это всё твои нескончаемые сверхурочные! — посетовала Ангелина Васильевна, нервно теребя пальцами платок. — У тебя уже ум за разум заходит от этой работы! Ну как я могла прислать к тебе какую-то девицу, не предупредив даже, как её зовут? И потом, где были твои глаза? Неужели ты считаешь, что у меня такой дурной вкус?
Вадим нахмурился:
— Разве Вероника не привлекательна?
— Ясно, — фыркнула Ангелина Васильевна. — Это у тебя плохой вкус. Вадим, есть такое понятие, как порода. Негармоничные пропорции, мелкие черты лица, слишком крупные зубы — всё это признаки дурной породы.
— Ты оцениваешь женщин, как племенных кобыл?
— Не только. Но фенотип тоже важен. В конце концов, ты собираешься жениться. Весьма вероятно, у вас появятся ещё дети…
Вадим замер и уставился на мать, как будто эта мысль была совершенно нова для него.
— Думаешь, я решусь на ещё один эксперимент? Мне кажется, первый вышел неудачным. Будем смотреть правде в глаза, я не слишком хороший отец Алисе, судя по тому, что из неё вышло.
— Ещё ничего не вышло! Цыплят по осени считают. А то, что мы наблюдаем, — целиком и полностью на совести Ларисы. Где это видано, чтобы мать бросала дочь? И что из такой дочери может вырасти? Но ты не переживай, мы всё поправим. Думаю, Лидия отлично с ней справится — у них уже есть контакт.
— Мама, я связан договором и не могу ухаживать за Лидией.
— Глупости, ты же юрист, найди лазейку!
— В том-то и дело, что я юрист и собственноручно составлял контракт. Сам себя обхитрил.
Ангелина Васильевна опять покачала головой:
— Не понимаю, зачем ты так спешил…
— Не понимаешь? Мама, я в отчаянии. Если я в ближайшее время не решу вопрос с Алисой, она просто сбежит от меня к своей матери, и это будет конец света. Я буду вынужден ближайшие пять лет общаться с женщиной, которую так ненавижу и презираю, что не доверил бы ей таракана — не то, что собственного ребёнка. Да ещё и содержать её. Это будет полное фиаско.
— Разве они общаются?
— Понятия не имею. Разумеется, я не давал Алисе её контактов, но в наше время найти кого-то слишком легко, и если Лариса захочет — а она хочет — то…
— Хорошо. Ладно. — Ангелина Васильевна прикрыла глаза пальцами — аккуратно, чтобы не размазать макияж. — Что мы можем сделать? Должны же в твоём идеальном договоре быть какие-то лазейки?
— Да, — усмехнулся Вадим. — Я тоже думал об этом, но единственное, что приходит мне в голову, — это роман Вероники с кем-то на стороне. Не думаю, что она настолько глупа…
Ангелина Васильевна оживилась:
— Смотря кто станет за ней ухаживать. И ведь нам не нужно, чтобы она влюбилась — надо только доказать факт свидания.
— И кто же станет за ней ухаживать? Президент Монако? Нефтяной магнат? Английский баронет? Не думаю, что она станет рисковать ради меньшего.
— Можем нарядить кого-то богачом…
— Мама, ты пересмотрела сериалов! Я предлагаю не изобретать велосипед и просто подождать, посмотреть, как всё пойдёт.
— Ты же сам говорил, что у нас нет времени.
— Зато у нас есть целых две кандидатки на самое главное место — близкой женщины для Алисы. Вот и пусть стараются… Кстати, почему ты ничего не сказала Лидии обо мне?
Ангелина Васильевна поджала губы, а потом нехотя разлепила их:
— Кажется, у неё пока есть… кто-то.
— Мама..!
— А что? Думаешь, так легко застать хорошую девушку свободной?
— Но что, если у них всё серьёзно? Тогда это пустая трата времени…
— Что может быть серьёзно у такой умницы-красавицы и парня на инвалидном кресле?
Вадим приложил ладонь ко лбу.
— Кажется, мне пора завершать этот день, иначе моя голова взорвётся…
— Тебе пора взять выходной, а лучше отпуск, и прийти в себя, Вадим.
— Только не сейчас. Вот выиграю дело Руднева…
— Ты всегда так говоришь.
Ангелина Васильевна подошла к сыну — поцеловать — но, несмотря на каблуки, ей пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до его щеки. Какой он высокий, статный, красивый… — в очередной раз подумала она. — А ум — на десятерых хватит! И что этим женщинам надо…
Глава 7. Прошлое
Вадим не шёл, а летел домой — давно он не чувствовал себя так легко. Словно сбросил лет десять, вместе со всеми волнениями и напряжением, в котором жил последние годы. Всё это было не зря. Всё оправдалось. Самые смелые надежды.