— Само собой, и то, что мы с вами не поймем друг друга, было очевидно с первых минут знакомства, — сообщает он буднично и вдруг так резко останавливается, что я по инерции делаю еще шаг и только потом оборачиваюсь. — Но задевает вас не это, а то, что вы весь день обдумывали, как отнестись к моему заявлению о вашей привлекательности. В итоге решили оскорбиться, но стоило мне сказать, что есть кто-то лучше, все профессиональные порывы вылетели в трубу и выступила вперед она: уязвленная женщина.
Я с трудом сдерживаюсь от того, чтобы по-детски обхватить себя руками. И не могу не признать, что он прав: я ужасно непоследовательна и веду себя слишком импульсивно. Я в принципе вспыльчива, но когда речь идет об Эперхарте, я вспыльчива сверх меры и сама не понимаю отчего.
— Если это единственная причина, по которой вы не хотите подписать контракт и избавить меня от поиска новых кандидатов на это место, давайте с ней разберемся и покончим с этим. И будете вы мне доказывать свой профессионализм целый год.
— Я не понимаю…
— Я выбрал вас по двум причинам: потому что вы действительно жили в Эмиратах и отчетливее большинства соискателей представляете, с чем столкнетесь, но кроме того вы юная и привлекательная женщина, что обязано смущать заказчиков минимум из-за культурных особенностей. Меня сей факт не смущает, потому что я отдаю себе отчет, по каким критериям отбирал кандидаток на эту вакансию. Глядя на фото на сайте, я читал резюме, а затем задумывался именно над тем, хотел бы я переспать с женщиной, запечатленной на нем, или нет. — А вот так я не краснела еще и ни разу в жизни! У меня даже воздух в легких заканчивается: приходится стоять и ловить его ртом. От удивления, оскорбления или смущения? Все сразу, наверное. Коктейль по-настоящему взрывоопасный! — То есть, если это для вас препятствие, я еще на берегу предлагаю вам переспать со мной и навсегда закрыть этот вопрос, избавив таким образом нас обоих от грез «как бы оно было». Поверьте, это все упростит.
— Что… вы… я… я не могу… у меня есть жених!
И только сказав это, я понимаю, что назвала совершенно не ту причину, которую стоило бы. Я должна была холодно высказаться о сексуальном домогательстве и том, что подобные Эперхарту типы меня совершенно не привлекают! Настолько наглые и самовлюбленные, чтобы подбирать себе персонал по критерию внешности и запугивать рабочими сложностями, если те откажутся от интимных услуг.
— Мисс Хадсон, еще одна попытка. Если после этого отказа вы все же подпишете контракт, это будет для вас ужасно мучительно.
— Вы угрожаете усложнить мне жизнь за ответ и еще смеете говорить что-то о контракте? Думаете, я могу его подписать после подобного…
Эперхарт закатывает глаза, и я вдруг отчетливо понимаю, что, вообще-то, он более охотно меня придушит, чем позовет в свою постель. Наверняка это просто шутка, розыгрыш, проверка, если угодно, притом ужасно жестокая. Унизительная! Не домогательство, но сексизм, ведь я более чем уверена, что мужчин здесь никаким таким способом не проверяют.
Боже, как я вообще могла принять это за чистую монету? Даже мысленно нельзя было допускать ничего подобного! И дело вовсе не в Клинте, это я не из таких! И Эперхарт, каким бы красавчиком ни был, совсем не в моем вкусе. Он озлобленный, мрачный и мстительный. Это фу, фу и еще раз фу.
— Да вы себе сами что угодно усложните, мисс Хадсон. Значит, так, отдел кадров налево, выход направо. Счастливо разобраться со своей совестью. Я и так потратил на вас уйму своего «бесценного» времени.
— До свидания, — рычу я ему в спину.
Еще и невоспитанный!
К сожалению, я вынуждена признать тот факт, что чертов Эперхарт был прав: с ориентированием у меня очень плохо. Оказывается, с огромной территории предприятия два выхода, и мне посчастливилось найти не тот, где осталась моя машина. Охранник сочувственно (ну хоть кто-то здесь не обделен даром эмпатии!) рассказывает мне, как пройти по городу к другому, чтобы не блуждать по путаной территории концерна. Я благодарю его и, окончательно раздавленная, перехожу на другую сторону улицы, просто чтобы идти вдоль витрин, а не глухой стены.
Использую это время, чтобы обо всем подумать и вдоволь позлиться на наглеца Эперхарта. Зачем я опять возвращаюсь к нему мыслями — неясно. Я же завтра уеду, нужно только сдать ключи от кондоминиума. Вот о чем нужно думать: как правильнее связаться с мистером Дейтсом. Но дело в том, что мистер Дейтс не предлагал мне переспать, он вообще задевает мои мысли едва-едва. А вот Эперхарт со своим липовым непристойным предложением поселился в них, кажется, навечно! Я не могу не думать о том, что, быть может, он усмотрел что-то эдакое в моем поведении. Ведь я действительно посчитала его симпатичным. Ладно, очень симпатичным. И все равно этого недостаточно, чтобы устраивать мне проверку на прочность «еще на берегу»… Это все ужасно неправильно! Выходит, все же виновата не я, а Эперхарт. И его это ужасное заявление о том, что он выбирал меня исходя из оценки внешности…