Задыхаюсь, цепляюсь за одежду хозяина дома и моментально трезвею.
Делаю первое, что приходит в тот миг на ум. Ударяю мужчину коленом в пах.
И как только он, скорчившись от боли, с шипением и нецензурной бранью выпускает меня из плена своих рук, я бегу прочь…
Резкий толчок как будто подбрасывает меня, выталкивая из серебристой глубины.
Я испуганно вздрагиваю, и зеркало, что держу в руках, падает на пол. По блестящей поверхности тотчас расползается паутина трещин.
Осматриваюсь и понимаю, что по-прежнему сижу за столом в кухне у подруги. А передо мной стоит остывший, покрытый белёсой плёнкой чай с жасмином.
— Ой, прости, пожалуйста, Вер. Я… Я тебе новое зеркало подарю. Просто, понимаешь, такая чертовщина привиделась, — бормочу я оправдания и чувствую, как пылают щёки. Ужасно стыдно. — Вер, ну, их в пень, эти гадания. Пойду лучше домой, пока всё у тебя в доме не переколотила.
Вскакиваю из-за стола и спешу в коридор к входной двери.
— Ланка, ну ты хоть видела его? Как он тебе?
Я сжимаю в руке дверную ручку и впадаю в ступор. Нет, ни за что, никогда и никому не расскажу о том, что видела. И кого видела.
— Кто, Вер? — стараясь сохранять спокойствие, переспрашиваю я у подруги.
— Что значит, «кто»? Суженый твой, конечно, — кричит Вера из кухни.
— Я никого не увидела, и все эти гадания — сплошная ерунда, — вру я, не моргнув и глазом. — Прости, Верка, но мне, правда, пора.
Рванув ручку на себя, выбегаю в подъезд и, чувствуя, как меня начинает колотить дрожь, несусь вниз по ступеням. С девятого этажа на первый. Напрочь позабыв о том, что человечество давно изобрело лифт…
Глава 2. Кастор
И снова странное чувство овладевает Кастором. Он ощущает присутствие в доме постороннего человека.
Почему именно сейчас, когда он собирается заняться делами?
Неужели Вероника присылает ему на смотрины ещё одну девушку? Очередную пустоголовую, страшную пигалицу.
На полдороги к рабочему кабинету Кастор сворачивает в коридор, ведущий к лестнице на третий этаж.
Его безудержно тянет туда, в единственную комнату в конце длинного коридора. Давно запертую по причине, о которой он так бесконечно долго и безуспешно старается забыть.
Забыть навсегда.
Ноги сами несут его вверх по лестнице. А может, это он только пытается найти оправдание своему поступку?
Кастор останавливается перед дверью комнаты, протягивает руку к дверной ручке, но открыть решается не сразу.
Как давно он не заходит сюда, чтобы не бередить раны, которые и так не желают затягиваться?
Неужели целых два года? Два года, за которые он успевает проклясть всё на свете, но так и не может забыть.
Два года с того дня, когда его возлюбленная Кристина умирает на его руках. По его вине.
От этих воспоминаний невозможно избавиться. С этими воспоминаниями невыносимо жить. Снова и снова. День за днём. Месяц за месяцем.
Он сжимает хрупкое, нежное тело в объятиях и чувствует, как сердце любимой замедляет бег.
Чувствует и ничего не может сделать.
Или всё-таки может?
Кастор бережно укладывает Кристину на пол и склоняется над её уже бездыханным телом. Он вытягивает руки над своей возлюбленной и шепчет слова заклинания.
В центре его ладоней образуются два тёмных вихря, внутри которых мелькают вспышки молний. И обжигающие разряды тянутся в кончики пальцев, а оттуда дождём падают на тело любимой.
Разряд!
Дикая боль пронзает Кастора насквозь, и подбрасывает тело Кристины.
Ещё разряд!
И в глазах чернеет. Попытки оживить любимую отнимают слишком много магии.
И ещё один разряд! Последний!
Силы покидают Кастора.
Тело Кристины, висящее в воздухе, вытягивается в струну и падает на пол. Так и оставаясь бездыханным.
Кастор склоняется над любимой и касается её ещё тёплых губ в последний раз. Он отдал бы всё, что имеет, чтобы эти губы вновь ответили на его поцелуй.
Увы, ничто не может изменить законы этого глупого, жестокого мира.
Мира, в котором жизнь, смерть и любовь не подвластны даже самой мощной магии…
Взмахом головы Кастор отгоняет прочь воспоминания, терзающие его душу, и рывком открывает дверь.
Сердце едва не выскакивает из груди.
В комнате, когда-то принадлежавшей Кристине, перед её портретом стоит девушка.
Она стоит к Кастору спиной, разглядывая картину, и он не может видеть её лицо. Но это и не нужно.
Кастор делает шаг, другой, приближаясь вплотную, и в ноздри проникает сладковатый аромат — запах любимых духов Кристины.