— Блин, цыпа, — убийца выдает со смешком, — на все?
— Практически. На мидии точно. Остальное я не ела и не проверяла.
Он тушит небрежно сигарету и встает с кресла. Я осторожно отодвигаюсь от столика, испугавшись, что он сейчас начнет в меня впихивать все насильно, тестируя реакцию.
Или, может, стоило съесть что-то и сорвать продажу моей невинности? Эта мысль возникает слишком поздно. Камиль уже отодвигает в сторону столик. Задумчиво смотрит в тарелки.
— Я эту всю хрень не люблю. Ладно. Что еще ты не ешь? Перезакажу тогда.
— Не надо, — мотаю я снова головой, — я вообще не хочу есть. Просто хочу, чтобы это закончилось побыстрее.
Наверное, зря я это сказала. Потому что от взгляда, который бросает в мою сторону Камиль, меня продирает морозом. Я не знаю, как вести себя в обществе таких людей. Валя вот знает. Поэтому она вернулась от этого убийцы, упакованная в бренды и с наличкой в кармане. С ней наверняка было легко. А я могу его только взбесить.
Живот внезапно громко бурчит, словно опровергая мои слова, и я краснею.
— Ты должна поесть, — с нажимом выносит вердикт Камиль, услышав это, — пока не сделаешь это — отсюда не выйдешь.
— Меня смущает ваша доброта, — усмехаюсь я, — я продала вам себя. Не стоит притворяться, словно мы на каком-то свидании.
— Стоит привязать тебя к кровати, заткнуть рот, чтобы ты не вопила и быстренько трахнуть? Это тебя устроит? Впервые вижу девчонку, которая хочет так радикально лишиться девственности.
— Нет. Не настолько… жестоко, — вырывается у меня, — просто пока у меня есть решимость — стоит это сделать побыстрее. Я не буду сопротивляться и смогу пережить боль.
Выпалив это, я встаю, беру со столика бокал с вином и почти что залпом выпиваю его. Сладкий алкоголь согревает мое озябшее от страха тело, и я могу вздохнуть полной грудью.
— Я правда готова. Если потяну еще — начну сомневаться, а…
Я не заканчиваю, потому что Камиль внезапно подходит ко мне. Знакомый запах бьет мне в нос — тот, который я чувствовала в ванной. Смесь цветов и медицинского спирта. Убийца очень небрежно цепляет лямки платья и сбрасывает их с плеч — словно каждый день это делает. Платье с шорохом скользит по моей коже и падает к ногам. Я остаюсь в одном нижнем белье.
Всё. Он начал. Я должна просто пережить это. Не закрывай глаза, Ева, или разочаруешь его.
Из-за этих мыслей я неотрывно смотрю на непроницаемое лицо мужчины, который выше меня едва ли не больше, чем на две головы.
Ладони ложатся мне на талию. На озябшую, покрытую мурашками кожу, согревая. А потом внезапно Камиль поднимает меня, словно куклу и переносит на постель. Опускает на нее спиной. Я чувствую себя хрупкой игрушкой, когда он склоняется надо мной — темный и огромный, закрыв собой источник света, а когда он внезапно заводит мои руки наверх и на запястьях что-то защелкивается, то вздрагиваю.
— Что?… — я дергаю руки, но они крепко прицеплены к чему-то в изголовье.
— Лежи.
— Вы меня пугаете! Я и так сделаю все, что надо, поэтому не надо меня…
— Лежи, — тихо и издевательски смеется Камиль, отстраняясь. После он достает телефон и, набрав кого-то, тихо произносит:
— Собери что-нибудь другое пожрать. Без этой морской херни. И побыстрее. Фрукты сойдут.
Я настороженно смотрю на него. Камиль убирает телефон и быстро скользит по моему телу взглядом. Черт. Под это платье не подразумевался бюстгальтер. Я сжимаю зубы, когда он задерживается на обнаженной груди.
— Ты считаешь, что мне нужно насиловать кого-то, чтобы получить секс? — интересуется внезапно Камиль и мы пересекаемся взглядами. Я замечаю, как потом его взгляд задерживается на моей заклеенной ладони и меня словно прошибает раскаленная молния. Я очень незаметно мотают головой в ответ.
— Нет? — едва разлепляю я пересохшие губы, — у вас куча денег. Думаю, вы можете кого угодно купить. И в любом количестве. И заставить делать, что угодно.
Валя вот бегала довольной после их встреч. А еще я никогда не видела, чтобы она так перед кем-то пресмыкалась после расставания. С отчаянием на лице. Она чувствует огромные деньги и возможности, у нее на них идеальный нюх.
Нам очень быстро приносят следующую партию еды. Стучат в дверь и Камиль забирает все сам. Подвигает ближе столик, и ставит на него тарелку с фруктами.
— Вопрос был немного о другом. Не трясись. Я не собираюсь тебе делать что-то плохое, даже если купил тебя, — он берет с тарелки клубнику и задумчиво рассматривает ее, — или ты думаешь, что я, вроде как могу откупиться большой суммой и любая уйдет от меня довольной?