— Да мне её уважение, как…
— Не скажи, — перебил женщину парень, — жизнь предстоит и тебе и сыну долгая, а такие знакомые как Шиасса — дорого стоят!
Аккуратно высвободив руку, на которой покоилась голова мирно спящего сынишки, Лиза села и посмотрела на парня:
— Вы ведь часто бываете в России? Просто разговариваете оба фактически без акцента.
Но он лишь покачал головой:
— Нет. Мы можно сказать нигде не живём. — Заметив удивлённо и в тоже время недоверчиво вздёрнутые брови собеседницы, натянуто улыбнулся:- У меня и Шиассы несколько домов по всему миру и так уж получилось, что приходиться много путешествовать: то по делам семьи, то в коммерческих целях, то вот появился шанс вернуться в мир Шиассы. И если она берёт опытом, то у меня просто хорошая дружба с языками. Кстати, как ты думаешь: сколько мне лет?
— Нуу, — Лиза наклонив голову с улыбкой посмотрела на парня. — От восемнадцати, до максимум двадцати трёх.
— Ошибаешься, — Антонио улыбаясь смотрел на женщину и предвкушающее признался:- Мне сорок шесть.
— Да ну, — вырвалось у Лизы удивлённо.
— Ну да, — кивнул, с улыбкой оказывается мужчина. Кстати, когда я просматривал историю твоей семьи, копался в документах, то обнаружил, что твоя пробабка по материнской линии прожила очень долгую и весьма насыщенную жизнь. И если бы она не оставила семью, то ты бы знала, что она прожила больше двухсот лет. Бабушка твоя тоже бы отличилась долголетием и неувядаемой молодостью, если бы не…ну ты сама понимаешь, — закончил он неловко.
— Да ну, это какой-то абсурд, не может быть! — Она покачав головой, хотела махнуть рукой, но Антонио продолжил:- И твоя мама прожила бы намного дольше, если бы не та автомобильная авария. Сколько ей было тогда и вспомни: как она выглядела? Разве ей кто-нибудь давал её года? — Антонио улыбался, а вот Лизе было не до шуток.
«А ведь маме было фактически пятьдесят и она кстати специально носила очки, чтобы её не донимали вопросами: почему же она так молодо, лет на двадцать пять выглядит? И действительно, если бы не та авария…а бабушка, её убили когда маме было всего три годика, прабабушка, она действительно бросила семью и скрылась в неизвестном направлении. Мда уж», вздохнула Лиза: «Информация достоверная, но её не проверишь».
— Ладно, давай спать, — прервал её размышления Антонио, укладываясь на соседнем комфортном диванчике и Лиза даже не подумав покинуть купе и вернуться Шиассе, улеглась рядом с сынишкой. — Завтра тяжёлый день, потребуются силы, — зевнул мужчина.
— Эцишиз, кошмарное название для планеты, — буркнула Лиза и не ожидала услышать смешок:
— Это ещё что! Потом я тебе напечатаю несколько фраз на их языке, которые тебе могут понадобиться, то там вообще язык сломаешь, — обрадовал он её. — А вообще в их языке преобладают шипящие, рычащие, я бы даже сказал цикающие слова. Он довольно таки труден не только для обучения, но даже для произношения.
— О, это засада, — вздохнула Лиза, и услышав: «Почему?», призналась? — Я вообще плохо обучаемая в языках, а тут…
На некоторое время в купе повисла тишина, нарушаемая лишь перестуком колес.
— Последний вопрос, — шёпотом произнесла Лиза:- до меня много было попыток?
Она уже думала он ей не ответит, но минут через пять, когда она уже фактически уснула, до неё донеслось:
— Ты пятая. Это при мне. И предвосхищая твой вопрос, сразу поясню: нам неизвестно, что стало с ними — живы или нет, может просто не захотели возвращаться в этот мир, кто знает? Но у них не было такой мощной мотивации как у тебя — это раз, а второе — они все были мужчинами. Спокойной ночи Елизавета.
— Спокойной ночи Антонио, — задумчиво ответила она.
Глава 1 Часть 6
ГЛАВА 1
Часть 6
Последующий день для Елизаветы слился в сплошную карусель событий. Первым делом, выйдя из вагона поезда, их отвёз уже ожидающий автомобиль за город Санкт-Петербурга, в здание, которое у Елизаветы никак не могло ассоциироваться как клиника.
Это был скорее шикарный особняк, в комнатах которого царила стерильная чистота и в которые их допустили только после того, как она и сынишка приняли душ, переоделись в одноразовую предоставленную персоналом одежду.
После этого завертелся механизм обследования: сдача крови, всевозможных анализов, их покормили в ожидании результата, сынишка уснул у мамы на руках, когда пришёл врач. Тихо переговорив с женщиной, он подхватив мальчика на руки, сам отнёс на второй этаж и занёс его в одну из комнат, у огромного окна которой стояла широкая медицинская кровать с кучей приборов рядом. Немного растормошив мальчика, врач предупредил что у них есть пятнадцать минут, до того как он вернётся с медсестрой и погрузят пациента в сон.
Каких нервов стоили Лизе эти пятнадцать минут, какой выдержки: смотреть с улыбкой на сына, объясняя ему, что ему сделают укол и он немного поспит, а когда проснётся, мама будет рядом и успеет привезти лекарство для того, чтобы он выздоровел и никогда, никогда больше не болел. Душа рвалась на части, ногти впивались в кожу ладоней, а глаза часто, часто моргали, чтобы слёзы ни в коем случае не пролились и не омрачили момент прощания! Дрожащими руками она притянула сынишку к себе и шепча ему о том: как она его сильно, сильно, очень, очень любит, изо всех сил сдерживалась чтобы не закричать, не зарыдать в голос, чтобы сдержаться и обнимать, вдыхать его запах, заглядывать в его глаза, запоминая всё: каждый волосок, каждую ресничку на глазах, улыбку, губки, носик, и…
Из палаты Лизу фактически вынесли, потому что когда врач подключил оборудование, а медсестра капельницу, а сынишка улыбнувшись, погрузился в сон, она мешком осела на пол не в силах не то что уйти, а просто подняться, не в силах не то что отвернуться, а отвести взгляд от родного и такого безумно дорогого личика.
Антонио встретив Лизу у входа в здание частной клиники, не ожидал, что выведут ему совершенно не вменяемую даму, которая просто автоматически переставляла ноги, совершенно безучастная ко всему происходящему вокруг. Она с первой минуты понравилась ему, симпатичная, хоть и полноватая, несмотря на обрушившееся на неё горе, она не сдавалась, а как маленький крабик пыталась из всех своих сил что-то сделать, ползла и ползла на вершину, только вот своенравный и упрямый песок, скатываясь, увлекал её вниз к подножию, но она не опуская руки всё равно стремилась хоть что-то сделать. Едва посмотрев на неё, он понял, что если бы ей не подвернулся шанс и не встреть она Шиассу, то всё равно придумала что-нибудь, жизнь положила бы ради спасения своего ребёнка и это вызывало у него уважение, симпатию чисто человеческую, что вроде не должно быть свойственно ему, потомку эцишизки, коей являлась Шиасса.