Больной провел в клинике около месяца без существенных подвижек к лучшему в своем состоянии. Зато, обладая громадной силой и высоким болевым порогом, он был склонен к внезапным вспышкам гнева, что доставляло персоналу очень большие хлопоты. Вот почему главврач с легким сердцем избавился от проблемного пациента, как только поступило соответствующее предложение из концерна.
Предложение, естественно, подкрепляла крупная сумма в иностранных дензнаках, но это уже малосущественные детали. Существенным являлось то, что неизвестный сумасшедший гражданин без роду, племени, имени угодил в чуткие руки профессора Шмутко. И вскоре обрел имя. Точнее, прозвище.
Это случилось после того как профессор, исследуя возможности нового «кролика», провел увлекательный эксперимент. Подопытного четыре дня не кормили, давая в день по кружке воды, а затем запустили к нему в бокс пятерку таких же озверевших от голода и жажды пятнистых гиен. Для пущего драйва каждой из гиен перед схваткой впрыснули по несколько кубиков адреналинового «коктейля».
Шмутко и Гавел, наблюдавшие за экспериментом через стекло, ожидали увидеть ожесточенный поединок не на живот, а на смерть. Однако их надежды не оправдались. «Кролик» прикончил всех гиен в течение одной минуты, проявив не только огромную силу, но и поразительную сноровку, а также стоическое отношение к боли. Убив злобных хищников, победитель буквально оторвал одной из гиен голову, напился теплой крови, затем разодрал животному брюхо и быстренько съел сердце и печень.
– Прямо Дракула какой-то, – в ошеломлении прошептал профессор, глядя на окровавленную физиономию подопытного. И прозвище мгновенно прилипло.
Позже Шмутко около десяти раз пересмотрел видеозапись невероятной схватки и каждый раз шептал в невольном восхищении:
– Да, настоящий Дракула. Просто монстр.
Беседуя потом с Дракулой, профессор поинтересовался:
– Ну как тебе сырое мясо гиен? Не противно было?
– Вполне съедобное, – без эмоций пробурчал тот. – Мне и похуже попадалось.
– Это когда же? – оживился Шмутко.
– После ядерной войны. Со жратвой у нас очень туго было.
– Ага, – сказал профессор. – Ну, тогда понятно.
Невзирая на бредовые рассуждения и признаки распада личности, профессор по-своему уважал Дракулу и даже испытывал к «недочеловеку» и «монстру» определенную симпатию. Поэтому решение отдать ему Зину родилось хотя и спонтанно, но опиралось на определенные предпосылки.
«Пусть развлечется и выпустит пар, – подумал Шмутко. – Он ведь бабу неизвестно когда последний раз в руках держал. А коли замучает ее до смерти, так стерве и надо. Спишу на издержки – наука требует жертв».
Глава вторая
Отсчет убийств
Пока что события разворачивались по плану Павла. Он поймал машину частника и отправил Лизу домой. Но еще до этого получил очередное подтверждение своим подозрениям. Пока Данилин голосовал на тротуаре, бордовый джип покинул свою стоянку, выехал со двора и припарковался на улице в сотне метрах от места, где в тот момент находились Павел и Лиза.
Данилин расценил этот незамысловатый маневр следующим образом. Неизвестные соглядатаи занервничали, когда «клиент» не захотел подниматься в квартиру, и увидев, что он ловит машину, побоялись упустить его из вида. Поэтому и переместили свой автомобиль на улицу. И не абы как, а просчитав возможное направление движения Павла – по стороне улицы, на которой тот голосовал.
Решение было, в принципе, грамотным – иначе можно и проворонить объект слежки – но в то же время и наивным. Потому что исходило из предположения, что «клиент» ничего не заподозрил. Но Данилин засек слежку намного раньше, поэтому все последующие ходы и маневры противника просчитывались им наперед и были, как на ладони. Он знал о джипе и о том, что за ним по пятам следует «топтун». Оставалось лишь правильно распорядиться накопленной информацией.
Отправив Лизу на частнике, Павел взял паузу. Он зашел в круглосуточный магазин, купил сигареты и зажигалку, потом демонстративно закурил около крыльца. Хотя и завязал с куревом около года назад после тяжелого ранения.
Данилин размышлял.
Он мог бы сесть в свою машину, чтобы оторваться от преследователей. Но кардинально такое действие ничего бы не изменило. Наоборот. Враги поняли бы, что он засек слежку, и стали бы действовать хитрей. А он пока что не имеет ни малейшего представления о том, кто они, и кто за ними стоит.
Пойти наконец-то домой – что являлось естественным поступком после прощания с девушкой – он тоже не мог. Это было равнозначным тому, чтобы добровольно сунуть ногу в капкан.