Однако, как оказывается, зря я об этом беспокоюсь. Потому что закончили мы как раз около к шести. К этому времени я уже ненавидела все эти косметические процедуры — маски, спа, макияж. Да все подряд. Понятия не имею, что со мной делали. В зеркало смотреть запретили, и только по их действиям я могла косвенно догадываться, что происходит. Кажется, мне действительно подравняли волосы, а затем уложили. После чего накрасили.
Выходя в туалет между очередными процедурами, натыкаюсь на Алину.
— Что, продалась все же Ермолаеву? — ехидно усмехается она. Но я игнорирую ее выпад, списывая все на банальную зависть.
За полчаса до назначенного времени раздается звонок в дверь, отчего я вдруг подрываюсь, чтобы открыть: знаю, что соседки ушли еще пару часов назад.
— Сиди! — рявкает Мариша. Откуда только тон такой взяла. — Это платье привезли.
Так мне еще и платье полагается… От этой новости становится радостно. Потому как последние несколько часов я как раз гадала, в чем же пойду такая красивая и уложенная.
Мариша заносит черный чехол и пакет с маркировкой очень дорогого обувного салона.
Достает туфли на шпильке, и я едва не матерюсь. Ненавижу каблуки. Конечно, ходить на них умею, но не люблю.
— Вот, белье сначала, — раскладывает блондика из второго пакета, который я даже не заметила сначала. — Виктория сикрет, между прочим.
Смотрю на два лоскутка, и язык не поворачивается назвать это бельем. Кажется, это провокация какая-то.
— Зачем? — глупо спрашиваю очевидное.
— Ромушка попросил, — многозначительно ухмыляются обе.
Вздыхаю, предвкушая горячую ночь. Вообще, Ромыч не был каким-то извращенцем в сексе. Бывало, любил пожестче, но без всяких закидонов. Наверное, вот захотел красивую обертку. Что ж, будет ему обертка. Надеваю белье и уже собираюсь посмотреть в зеркало, но дамы быстро останавливают.
— Позже увидишь! Давай-ка платье надевай. Пять минут осталось!
Смотрю на разложенный на кровати наряд и теряю дар речи. Пожалуй, про белье я погорячилась. Вот что называется провокация — легкое, чуть просвечивающееся платье длиной до середины бедра. А главное, молния у него сделана так хитро, что при желании можно раздеть едва ли не за считаные секунды. Похоже, Ромка планирует очень жаркую ночь.
Невольно улыбаюсь. Что бы там я ни говорила, мне нравятся эти вещи. Красивые, дорогие, мои… Никто и никогда не дарил мне такого. От этого внутри становится приятно. Пусть Ермолаев для меня лишь друг, товарищ. Все равно его забота мне по-настоящему приятна.
— Давай-давай, — поторапливает меня блондинка.
Надеваю свой наряд, и только после этого меня допускают к зеркалу. Оно, конечно, не во весь рост, так что я смотрю на себя только частями, но то, что вижу, мне очень нравится.
Пока залипаю на своем образе, в дверь звонят.
— А вот и Ромушка, — радостно хлопает в ладоши Мариша и убегает открывать.
— Киса, ты просто огонь, — слышится у меня за спиной. Оборачиваюсь — Ромка стоит и восхищенно проходится по мне взглядом. И я отлично знаю этот огонек в его глазах. Он меня хочет. Улыбаюсь в ответ.
— Я готова, — говорю, подходя ближе. Парень идет навстречу и, кажется, собирается меня поцеловать, но блонди резко встревает между нами.
— Не сметь! Макияж испортишь!
Ромыч недовольно кривится, но все же отступает.
— Вот, для полноты образа, — подает мне небольшой клатч в тон платью Мариша. — Красоточка! Какие же вы красивые!
Ермолаев делает дамам знак, и те опертативно собирают свои чемоданы. Еще пара минут, и мы остаемся одни. Закрыв дверь, Ромка возвращается и снова проходится по мне взглядом. Я даже ненароком думаю, что мы останемся дома…
— Поехали, киса, а то я не ручаюсь за себя, — хрипло произносит он.
— Подожди, — останавливаю его. — Мне нужно что-то знать? Насчет этого вечера — как вести себя или… — задаю наводящие вопросы.
— Нет, мы просто хорошо повеселимся, — беззаботно отвечает он.
Что ж, ладно. В любом случае не стоит портить отношения с тем, кто, возможно, станет моей единственной возможностью избавиться от назойливого незнакомца.
8. Рианна
Мы выходим на улицу и садимся в шикарный внедорожник. Не особенно понимаю любовь к таким огромным машинам, но не мне судить. Мы оба на заднем сиденье — хотя я точно знаю, что Ромка любит водить сам. Значит, мероприятие и впрямь непростое.
По дороге периодически ловлю на себе задумчивый взгляд Ермолаева. Пытаюсь понять, что стоит за ним, но безуспешно.