— А ты как думал? — с грустью спросила Марлен.
— И поэтому ты решила выйти из борьбы и предложила ЦРУ в обмен на прощение и помощь выдать вашего агента в Лэнгли?
— Люди из ЦРУ и сами знали, что у них существует утечка информации. Они пытались принять меры, используя обычные в таких случаях трюки, но пока успеха не добились. И тогда я внесла мое предложение, они не могли не согласиться. Они обещали мне укрытие, деньги, все, что я потребовала. Честно скажу, договорившись с ними, я почувствовала огромное облегчение. Мне так уже все надоело…
— И ты решила взять отпуск, — усмехнулся Фрост.
— Да, — кивнула Марлен. — Отпуск за твой счет. Согласись, неплохая идея.
Она засмеялась.
Фрост некоторое время молча вел машину, а потом вдруг спросил, не оборачиваясь.
— Кто этот парень?
Марлен загадочно улыбнулась.
— Когда я была маленькой и жила в Америке, мне запомнилось одно выражение из детской игры: мне — знать, тебе — открывать.
— Тебе — искать, — поправил Фрост. — А что будет, если твои дружки все же пришьют тебя?
— Тогда считай, что американцам не повезло. Все эти милые порядочные мужчины и женщины, сторонники демократии, наконец увидят, что такое классовая борьба.
— Закрой рот, — сказал Фрост.
— А почему ты так нервничаешь? — усмехнулась девушка. — Ты же патриот, настоящий американец, вот и позаботься, чтобы со мной ничего не случилось. Потрудись на благо своей любимой страны.
Нет, Фрост, мне нет никакого резона называть тебе имя предателя. Я сообщу его только тогда, когда посчитаю нужным.
— Ага, опять цель оправдывает средства, да?
— Соображаешь. Знаешь, Фрост, я еще сделаю из тебя коммуниста.
— Иди в задницу, — буркнул капитан.
— Ладно, не злись. Когда мы уже доберемся до Венеции и сядем на поезд?
— Не знаю, — капитан пожал плечами. — Наверное, часа через два будем в городе, а поезд отходит вечером. Что-то не могу я тебя понять…
— Почему? Потому что меня беспокоит то, что ты отверг мою любовь, но совершенно не волнует судьба добропорядочных американцев? И потому, что меня мучает совесть, хотя я и профессиональная террористка, как ты это называешь?
— Наверное, — глухо ответил Фрост, прикуривая очередную сигарету и не поворачивая головы.
— Боюсь ранить твои чувства… — медленно начала Марлен.
— Ничего, стреляй.
— Понимаешь, я реалист и я взрослый человек. А ты ребенок, как и большинство американцев. Ты веришь, что добрые намерения могут осуществиться, если за них будут бороться честные и мужественные люди. Более того, ты веришь, что и сам являешься таким борцом за справедливость, и как бы не сложились обстоятельства, ты всегда победишь, ибо сражаешься за правое дело. Но ты ни хрена не понимаешь в жизни.
Террор, народная мировая революция, а потом коммунизм — вот где будущее. Именно это было выражено в тех хебрайских[2] словах из Библии… как же там?.. “Мене, Мене, Текел, Упарсин”.[3]
— Помню, — кивнул Фрост. — Слова, которые появились на стене. Но на стенах, моя дорогая, пишут только в общественных туалетах. Так что никакое это не предсказание и не Божье откровение.
Он — держа руль правой рукой — опустил стекло в дверце машины со своей стороны. Фрост вдруг почувствовал потребность в свежем воздухе.
Глава восьмая
Фрост вынужден был признать, что, преобразившись в брюнетку, Марлен Штауденбрук не стала выглядеть хуже. Кроме парика, она одела контактные линзы, которые превратили ее голубые глаза в карие, а также очки в круглой оправе, которые каким-то образом — по крайней мере внешне — изменили форму ее лица.
Капитан наблюдал за ней, когда девушка накладывала макияж. После этого ее подбородок сделался более острым, скулы — менее выдающимися, а под глазами появились легкие морщинки и синяки, словно она носила очки уже долгое время.
Сам капитан тоже постарался изменить внешность. Делать это ему приходилось так часто, что он не без основания считал себя большим специалистом в этой области.
Как обычно, он сменил черную повязку на темные очки. А перед тем сбрил усы и наложил грим, который делал его лицо более бледным, чем оно было в действительности. И после еще нескольких более мелких операций — взглянув на себя в зеркало — увидел, что у него опять неплохо получилось.
План ЦРУ предусматривал, что они с Марлен будут ехать в одном купе как муж и жена. Но слишком хорошая осведомленность террористов об их действиях заставила Фроста предпринять некоторые меры предосторожности, Он сам занял зарезервированное купе, а девушка купила себе билет на другое место, используя один из своих фальшивых паспортов.
Эти паспорта — а их Марлен имела несколько — поначалу беспокоили Фроста. Ведь ее прежние друзья вполне могли знать те имена, под которыми она скрывалась от полиции. Но девушка успокоила его, сказав, что она уже давно готовилась к бегству, а потому обзавелась Документами, о которых никому не было известно.
Впрочем, слово “успокоила” можно было принять лишь с большой натяжкой. С одной стороны, конечно, да, но с другой…
Марлен объяснила, что примерно два месяца назад она убила двух женщин и похитила их паспорта. Объекты были выбраны не наобум и вероятность, что их имена поступят в розыск, была крайне мала.
Выслушав это, Фрост скрипнул зубами, но понял, что ничего уже не исправишь, и подчинился обстоятельствам.
Теперь Марлен звали Дженис Берг, и по легенде она была англичанкой, проживающей в Германии.
Ради соблюдения конспирации Фрост и Марлен добирались до вокзала по отдельности, а там — также по отдельности — сели в поезд и направились в свои вагоны. Было решено, что им не стоит открыто общаться, пока экспресс не прибудет в Стамбул. Это обстоятельство весьма обрадовало Фроста. У него не было ни малейшего желания находиться в обществе Марлен больше, чем это было необходимо.
И вот теперь он сидел, глядя в окно своего купе на живописный итальянский ландшафт, который уже сменялся ландшафтом югославским, не менее живописным. Правда, у Фроста вдруг появилось то специфическое чувство тревоги, которое он всегда испытывал, когда ему приходилось пересекать границу социалистической страны.
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, капитан тряхнул головой и открыл книжку в бумажном переплете, которую купил на вокзале. Это был какой-то детектив, и обычно такого рода чтиво помогало Фросту расслабиться, но сейчас книга не выручила. Ощущение опасности по-прежнему не покидало его ни на секунду.
Тем более, что героиня книги напомнила ему о Бесс. Фрост нахмурился, полез в сумку и отыскал другую повесть — на сей раз научную фантастику. Он добросовестно пытался увлечься сюжетом, пытался проникнуться проблемами астронавтов, которые угодили в трудную ситуацию на одной из далеких планет, но у него ничего не получилось.
Фрост посмотрел на часы — отметил, что сумел убить лишь полчаса — и снова подумал о Бесс. “Ролекс” на его запястье неизменно напоминал ему об их последней встрече.
Еще больше его угнетала мысль о том, что полюбившийся ему кольт тридцать пятого калибра пришлось оставить в Венеции на попечение местного резидента ЦРУ. Капитан не мог рисковать — ведь ему предстояло проехать по территории социалистических стран, а если бы у него обнаружили револьвер, это грозило бы серьезными неприятностями.
Теперь он чувствовал себя вдвойне беззащитным. Ведь если Марлен сказала правду, и в ЦРУ действительно работал пособник террористов, то вполне вероятно, что “борцы за свободу” знали не только, где капитан в данный момент находится, но и то, что он остался без оружия.