Илонина тайна, может, и вызревала, но никуда не девалась. Жила в ней, не увеличиваясь и не уменьшаясь. Те, кто в Илону вглядывался, — будто дрейфовать начинали. Судно дрейфует, подчиняясь течению. Мужики перемещались, согласно Илониным желаниям. Будто под гипнозом.
А может, это и правда гипноз. Но длиной в сеанс, недолговечный. Пока Илона источала энергию, пока завораживала — мужчины сидели рядом как привязанные. Как только она сама теряла интерес к завоеванию — магия обрывалась в одно мгновение.
Час назад курьер в синей форме принес пакет, заставил расписаться и пожелал хорошего дня. Западная мама, Западом выдрессированные курьеры приносят по-западному шуршащие письма. Илона пробежала глазами письмо, в общем, ничего нового. Когда-то мама Тина больше налегала на счастливое детство. Да какая разница, какое детство и кто кому дал жизнь?
Совсем другую девочку она успокаивала и оберегала, улыбчивую проказницу и разбойницу с огромными глазами, а вовсе не теперешнюю Илону. Ту девочку она и любила. Девочка выросла, глаза увеличились, а отношения зашли в тупик. Илона уже и не помнит, как это началось.
Тина еще и блог приплела зачем-то. Живой журнал — это вообще голоса с Луны и Марса, кто ни попадя пишет, литераторы, блин, с интеллектуалами, 90 процентов грамоты не разумеют, светски предупреждая, будто шутя — «ах, я жутко безграмотная/ый». А имя сделать можно, Илона не преминула.
Неужели Тина не понимает, стиль задан, и если хочешь денег и славы, а не просто так пишешь, от нечего делать одухотворенную маску в сети создаешь, — то изволь писать скандально. А так как за тобой никто не стоит, то писать нужно недопустимо скандально, с перехлестом, иначе получается «милая девушка и хорошая дочка», это никого не интересует. А за деньги спасибо, Тина, это главное, и от греха подальше — лучше лишний раз и не видеться, чтобы ты не передумала. Ничего, стерпишь, жизнь у тебя налажена, а понимать меня не обязательно, — так Илона думала, собираясь выйти из дому. Но так как собиралась она уже давно, отвлекалась, переодевалась бесконечно, то день явно грозил стать днем сидения в квартире, тем более зима, и обязательные встречи Илона отменила еще с утра.
Во вторник, три дня прошло, Илона вернулась из Лондона. Злая, готова была любого на части разорвать. Запостила в блоге признания, преувеличивая и перевирая, но успокаиваясь в то же самое время.
Восхитительная штука интернет-дневник! Пишешь глупости, называешь их правдой, беззастенчиво утрируешь глубину страдания, словечки модные вставляешь, но отходняк наступает легче становится, без сомнения. По некоторым данным, у нее пятьдесят тысяч читателей, и каждый день им подавай новую легенду. Но читают! Читают взахлеб, потом обсуждают, гадости пишут. Когда-то она начала эту интернет-возню с единственной целью — вывести блог в рейтинговый рай, не просто «попасть в топ», олицетворять его. Вначале не получалось ничего, пока возвышенные тексты размещала. Потом поняла, что людям интересен шум-гам и ничего более. Преуспела. Имя на устах у всех, сама добилась. Знакомым сразу объяснила, что читать надо как фантастику, зато при необходимости может каждому из них услугу оказать, довести необходимую информацию до сведения широких масс, не вставая с постели.
Газетные не возражают, вызывающая интерес журналистка рейтинги поднимает, платят больше и аккуратно в срок. И все благодаря незатейливому сетевому дневничку, где каждое утро, а иногда дважды-трижды на дню, она пишет примерно то, что время от времени приходит в голову каждой женщине. Интонация найдена верная, други и недруги равнодушными не остаются. Если ввязалась — то законам надо следовать. Принципы те же, что в жизни, — есть счастливчики, есть отверженные. Ну и много грязи в сети — как и в жизни, опять же. Илона относилась к своим исповедям как к бульварной литературе, принципы этого жанра знала назубок, был период, когда всерьез собралась писать романы. Но пришло смутное время, неразбериха, гонорары за книгу смехотворны, сочинительство превратилось в модное занятие обеспеченных домохозяек, а дрессированные издатели с готовностью рекламировали творения очередной мающейся от скуки писательницы, называя их достижением и прорывом, если финансирование поступало.