Пару минут спустя секретарь проводила меня в зал совещаний, протянула чашку свежего кофе и уведомила, что Грехам через мгновение ко мне присоединится. Я воспользовался предоставленным временем, чтобы осмотреть детали комнаты, в которой находился, вновь поразившись различию между обеими компаниями.
В «Андерсен Инк.» все было рассчитано на показной блеск. Офисы и зал заседаний были максимально современными – преобладали черно-белые тона. Даже произведения искусства были монохромными, в оформлении повсюду присутствовало большое количество металла. Тяжелые современные кресла, столы из толстого стекла, пол из светлых пород древесины – все холодное и отстраненное. А если судить по этой комнате, то я больше не был в Канзасе. Стены были облицованы теплыми дубовыми панелями, овальный деревянный стол для заседаний окружали роскошные кожаные кресла, а под ногами мягкий плотный ковролин. Справа, на свободном пространстве, располагалась функциональная кухня. На стенах висели фотографии из их многих успешных кампаний, все в рамочках и со вкусом оформленные. На полках стояли различные награды.
На одном конце комнаты размещалась доска для идей. На ней были набросаны заметки и идеи. Я шагнул поближе, изучая картинки, быстро впитывая структуру кампании, которую они выстраивали для обувного бренда. Она вся была неверной.
Глубокий голос вывел меня из моих размышлений:
– Судя по выражению вашего лица, я бы сказал, что концепция вам не понравилась.
Мой взгляд поймал немного позабавленное выражение лица Грехама Гэвина. Мы несколько раз сталкивались по роду нашей деятельности, при этом общались всегда вежливо и отстранено – профессиональное пожатие рук и краткое приветствие – вот и все. Он был высоким и уверенным в себе, с копной серебристых волос, которые блестели в свете ламп.
Сейчас же при более тесном общении теплота в его зеленых глазах и низкий тембр голоса меня поразили. Интересно, эту доску для идей оставили специально, в качестве своего рода проверки?
Я пожал плечами.
– Это хорошая концепция, но она не нова. Семья, пользующаяся одним и тем же продуктом? Такое уже было.
Он оперся бедром о край стола, скрестив руки на груди.
– Было, но имело успех. Клиент «Кеннер Футвеар». Они хотят привлечь не одну демографическую группу.
Я кивнул.
– Что, если вы так и сделаете, но задействуете только одного человека?
– Мне бы хотелось услышать поподробнее.
Я указал на картинку семьи, ткнув на старшего ребенка.
– Начните отсюда. Сконцентрируйтесь на нем. Самая первая покупка их продукта – обувь, купленная его родителями. Далее проследите за его взрослением, отмечая некоторые значимые моменты в его жизни, когда он обут в них – первые шаги, первый день в школе, поход с друзьями, занятия спортом, свидания, выпускной, свадьба… – Мой голос осекся.
С мгновение Грехам молчал, затем начал кивать.
– Продукт остается с тобой по мере твоего взросления.
– Это константа. Ты меняешься – а он нет. Твой на всю жизнь.
– Великолепно, – похвалил он.
По какой-то причине его комплимент вызвал тепло в моей груди, и я втянул голову от этого странного ощущения. Он оттолкнулся от стола, протягивая мне руку.
– Грехам Гэвин.
Я ответил рукопожатием, отмечая твердость его хватки.
– Ричард ВанРайен.
– Я уже впечатлен.
Прежде чем я успел ответить, мой телефон зазвонил. Точно вовремя.
– Прошу прощения. – Я взглянул на экран, надеясь, что выглядел при этом глуповато. – Мне нужно ответить. Приношу свои извинения.
– Нет проблем, Ричард, – улыбнулся он. – Мне нужен кофе.
Я отвернулся и ответил на звонок:
– Кэтрин, – пробормотал я, понизив голос.
На мгновение в трубке воцарилась тишина, затем она произнесла:
– Мистер ВанРайен?
– Да, – я усмехнулся, зная, что смутил ее на хрен. Не думаю, что когда-либо называл ее как-то иначе, чем мисс Эллиот, и уж точно никогда не разговаривал с ней таким голосом, как сейчас.
– Эм, вы попросили позвонить и сказать, что ваша четырехчасовая встреча перенесена на три?
– Теперь на три? – повторил я.
– Да?
– Ладно, я внесу изменения. Там все в порядке?
Я слышал шок в ее голосе, когда она ответила: