Вернулся в реальность он лишь тогда, когда его зубы заскользили по твёрдой кости, мяса на которой оказалось даже совсем немного. Ромму, вдруг, показалось, что он не только не наелся, а даже наоборот, сделал чувство голода ещё более агрессивным.
Размахнувшись, намереваясь отбросить пустую кость, Ромм поднял голову и... Его лицо тут же исказилось гримасой досады - по другую сторону от костра стояли два извара, уставившись в него своими большими чёрными глазами с пляшущими огоньками. Увлечённый утолением голода, Ромм, совершенно, не заметил, когда они вернулись.
Опустив руку с костью, Ромм отступил к своему импровизированному стульчику и устало опустившись на него, положил на пол рядом с собой обглоданную кость и уставился себе под ноги. Ему было, совершенно, всё равно, чем занимаются в ангаре извары. Да, собственно, и никаких мыслей у него в голове тоже не было...
- Ешь! - Вдруг услышал Ромм у себя над головой резкий скрипучий голос, по прошествии какого-то времени.
Он поднял голову - перед ним стоял извар, с вытянутой в его сторону рукой, в которой был зажат какой-то прут, на который был нанизан достаточно большой кусок мяса, от которого шёл такой запах, который тут же задурманил мозг Ромма, лишив его возможности контролировать свой носитель.
Ромм вскочил и сделав резкий шаг вперёд, сдёрнул кусок мяса с прута и вонзил в него зубы.
Ему показалось, что мясо, помимо его воли, само лезло ему в рот, а он лишь едва успевал глотать его, едва прожёванные куски. Когда вместо очередного куска мяса, он проглотил лишь воздух, он, вдруг, осознав неестественность своего положения, поднял взгляд - извары продолжали стоять, уставившись в него своими глазами-факелами. Не зная почему, Ромм натянуто улыбнулся.
Извар, протягивающий ему мясо, сделал короткий замах одной из своих рук и в сторону Ромма полетел какой-то предмет.
Ромм среагировал мгновенно, выбросив руки перед собой. Ударившись о них, предмет упал Ромму под ноги. Он опустил взгляд - это был брутт. Ромму тут же захотелось нестерпимо пить. Достав свой брутт из кармана курточки, он бросил кубик твёрдой воды в рот и проглотив уже жидкую воду, сунул брутт назад в тот же карман и вновь поднял взгляд на стоящего перед ним извара. Извар, будто это движение Ромма послужило для него каким-то сигналом, развернулся и пошёл прочь. Стоявший поодаль второй извар направился за ним. Поворачивая голову, Ромм следил за ними - несомненно, извары шли к выходу.
Едва первый из них оказался около стены, как перед ним, тут же появился проём, хотя, как показалось Ромму, извар даже не касался пластинки идентификации. Извар шагнул в него и скрылся из вида. Второй извар последовал за ним. Дверной проём тут же исчез.
Постояв некоторое время, Ромм наклонился и подняв лежащий на полу брутт, сунул его в тот же карман, где находился и его брутт, направился в сторону, стоящего у дальней стены, леабусу. У него появился план, который он намеревался реализовать любым способом.
***
Сколько уже прошло дней и ночей, как он оказался пленником изваров на Ориане, Ромм не имел представления, как ему казалось, в стенах ангара, время шло совсем не так, как он всегда его чувствовал и потому сопоставить его течение с ритмами своего чувства он никак не мог, как ни пытался. У него сложилось впечатление, что поочерёдно появляющиеся в ангаре группы изваров: одна - из двух, другая - из трёх, принадлежат к разным племенам Гарты. Тройка изваров была несколько меньше ростом, но была более жестокой и более изворотливой. Она неизменно брала Ромма с собой на охоту, делая из него наживку, на которую с уверенным успехом реагировали представители планетной фауны, которых оказалось достаточно большое разнообразие. Часть своей добычи, изуверски отрезая куски плоти от живой жертвы, трое изваров тут же, в салоне леабуса, съедали в сыром виде, а остальное выбрасывали, лишь иногда оставляя какую-то часть жертвы в леабусе и затем выгружая её в ангаре. Иногда они предлагали кусок сырой плоти и Ромму, но у Ромма их пиршество вызывало неизменное отвращение и потому от предложенного куска мяса он всегда отказывался и даже научился не смотреть на пиршество изваров. Охота для него тоже не проходила бесследно, так как представители орианской фауны часто оказывались очень быстры и прежде, чем извары обездвиживали их, они успевала нанести, в той или иной степени серьёзности, раны на тело Ромму. Ромм хорошо видел, как широко раздуваются ноздри изваров при виде текущей из его ран тёплой крови и потому в такие моменты он старался уйти в дальний угол салона леабуса, неизменно принимая кубик твёрдой воды, так как установил, что он способствует быстрой остановке кровотечения и более быстрому заживлению полученных ран.
Кубиками воды его исправно снабжала другая пара изваров, которая относилась к нему с каким-то безразличием, будто он для них и не существовал вовсе: они никогда не только не брали его на свою охоту, но старались даже не приближаться к нему, будто опасаясь подхватить какую-то заразу. Где и как они охотились, Ромм не имел понятия, но они всегда привозили с охоты часть туши убитого ими животного, мясом которого питались сами, которое ела и тройка изваров, и которым питался и Ромм, стараясь прожаривать его получше, так как порой от мяса шёл такой невыносимый запах, что проглотить его было, просто, невозможно. В какой-то степени помогала твёрдая вода, каким-то непонятным способом смягчая неприятный запах. У Ромма даже сложилось впечатление, что твёрдая вода была какой-то целебной субстанцией, которая поддерживала его организм в достаточно бодром и дееспособном состоянии.
Единственное, что как-то объединяло эти две группы изваров - их немногословие: между собой они вообще не разговаривали, а к Ромму обращались с помощью лишь очень коротких фраз, в большинстве своих обращений, даже не выслушивая его ответа, будто зная заранее, что он хочет ответить и вскоре Ромм уже и не пытался отвечать на услышанный вопрос, до тех пор, пока извар, что-то спросивший, не повторял свой вопрос.
И всё же, несмотря на свои невзгоды, чувствовал себя Ромм превосходно, так как еды и воды у него было в избытке, хотя выглядел он теперь даже несколько изящнее, чем даже, когда находился в плену у мудрого Маху.
Но вместе с тем, у его организма, вдруг, появилась не совсем необходимое ему свойство - Ромму, после ухода изваров, неизменно хотелось спать, хотя возможно, что это они и воздействовали своими психотронными полями на его мозг, вгоняя его в состояние апатии.
Первое время Ромм, не в силах побороть непрошенное состояние, усыпал, но вскоре понял, что если принять кубик твёрдой воды, то состояние сна становилось не столь сильно и что, как говорится: сквозь сон, даже можно что-то делать. Второй кубик воды уже не помогал, но Ромм научился сполна пользоваться своим полудремлющим состоянием и принимался за освоение пилотирования леабуса и совсем скоро уже не только смог его оторвать от пола, но и аккуратно провести по ангару.
С каждым днём управление леабусом становилось у него всё совершеннее и совершеннее. Единственный недостаток, который появился в деле управления летательным аппаратом, Ромм никак не мог понять, когда его полудремотное состояние перейдёт в сон, который заставал его когда угодно и где угодно, и потому ему приходилось бросать леабус, там, где сон окончательно одолевал его и он успевал лишь выбраться из него в ангар и практически, сонный добегал до импровизированного костра, около которого уже падал замертво.
Будили его, неизменно, извары, так как Ромм сам проснуться был не в состоянии.
Что испытывали извары, часто находя леабус в том или ином месте ангара, Ромм не знал, но то, что они стали к нему относиться более жёстко, это он почувствовал, но как мог, вида не подавал, терпеливо перенося более жестокое отношение к себе, в надежде, что ему удастся понять, каким образом извары управляют защитным полем ангара, так как все его попытки преодолеть его, заканчивались неизменными неудачами.