Представив шляпки и деловые костюмы Елизаветы, я завыла.
― Ладно. Я поняла. Ты не хочешь, чтобы я позорила тебя перед журналистами и партнёрами. Но всё должно быть в пределах разумного.
― Согласен.
Я отбросила контракт и обвила шею мужа руками.
― А теперь, в-третьих. Я хочу, чтобы в течение этих четырёх месяцев рядом с тобой не было ни одной девицы. Запомни. Пока я твоя жена, я требую от тебя верности. Думаю, ты сможешь прожить без интрижек, пока нас не разведут.
Алекс застонал и приблизил губы к моей шее.
― А вот это зависит от тебя, милая, как ты будешь удовлетворять своего мужчину.
Он аккуратно поставил меня на ноги и легонько шлёпнул по попе.
― Иди в спальню. Я сделаю несколько звонков и вернусь к тебе.
Я успела принять душ, сгрызть яблоко и шоколадку, навести маломальский порядок в комнатах, а Алекс всё не возвращался. Несколько раз я подходила к кабинету, но с той стороны доносились русские маты. Английских слов было мало. В основном там фигурировало «уволю», «ищите новую работу» и «пошли все к чёрту».
Я поняла, что у Алекса были какие-то неприятности, но не знала, чем помочь. Я даже не представляла, как себя вести.
Где-то через час мой муж появился в спальне и, стащив меня с кровати, прижал к стене. Быстро скинув рубашку с моих плеч, он буквально впился зубами в мою шею. Я вскрикнула от резкой боли. Алекс провёл языком дорожку вниз, немного задержавшись на груди, и, развернув меня к себе спиной, быстро вошёл сзади. Сильный, властный, агрессивный. Мне показалось, что он ещё не остыл после беседы и теперь вымещает злость на мне. Его пальцы впивались в моё тело до боли. Я только успела подумать, что отныне моими главными украшениями станут синяки и кровоподтёки, как, оторвав от стенки, мужчина заставил меня встать на четвереньки. И снова мощные жёсткие толчки, которые отбрасывали меня вперёд, снова крепкие руки, которые возвращали меня на место. Вздрогнув в последний раз, мой муж свалился на палас, увлекая меня за собой. Он тяжело дышал, но теперь я почувствовала, как его горячие ладони нежно гладят меня по животу. Злость прошла, агрессия выплеснулась. Мой муж возвращался в нормальное состояние.
― Прости, я был груб. Ты так и не кончила.
Я перевернулась на спину и провела рукой по медным волосам.
― Зная тебя, я успею это сделать ещё раз пять.
Я старательно пыталась спрятать свой страх за мягкой улыбкой.
Алекс устроился сверху и стал покрывать моё тело нежными поцелуями.
― Я идиот. Теперь на тебе останутся синяки.
― Я не собираюсь на пляж, а под водолазкой всё равно ничего не видно.
― Но мне от этого не легче.
Он вновь склонился, продолжая ласкать меня языком, словно заглаживая свою вину. Я очнулась от приятной истомы только тогда, когда муж широко развёл мои бёдра и оказался в опасной близости от моего лона. Я попыталась сопротивляться, но он крепко держал мои колени, лаская влажную плоть.
― Остановись.
Алекс поднял голову и окинул меня затуманенным взглядом.
― Не нужно меня стесняться. Расслабься и получи удовольствие.
Какое там удовольствие! Мои щёки пылали, руки сжались в кулаки, но, когда я почувствовала внутри мягкий язык, который двигался в нереальном ритме, моё сопротивление куда-то испарилось. Острый приступ желания пронзил тело, заставляя выгнуться дугой, приблизиться к источнику наслаждения. Громкий крик, и я провалилась в беспамятство, испытав ни с чем несравнимое удовольствие.
Алекс поднял меня на руки и переложил на кровать. Спрятав моё лицо у себя на груди, он укрыл меня одеялом, нежно поглаживая по спине.
― Я прощён?
― Даже не надейся. С тебя сто один оргазм.
Мужчина усмехнулся и перевёл разговор на другую тему.
― Мы вылетаем завтра, котёнок.
― Что? Ты же говорил через неделю. ― Я тут же очнулась.
― Планы поменялись.
― А как же Ромка?
― Он навестит нас в Нью-Йорке. Они с маман стали просто не разлей вода.
Я почувствовала укол ревности. Дотянувшись до тумбочки, я схватила сотовый и набрала номер сына.
― Привет, мам! Мы на яхте.
― На какой ещё яхте?
― На яхте Александра Сергеевича. А как ты?
Как? Что я могла ответить подростку? Я даже не знала, в курсе ли он и Вера Львовна того, что мы с Сашей поженились. А, если и в курсе, то как к этому отнеслись.
― Нормально. Ушла в отпуск. Целыми днями валяюсь на кровати, бездельничаю.
― Мы… мы там с бабулей выслали фотки на почту Сергеевича. Глянь, но не ругайся.
― С бабулей? Сергеевича? Что за фамильярность?
Ромка рассмеялся.
― Прости. Папой господина Мажарова звать пока не могу, но бабулю, считай, ты мне подарила.
Я схватилась за голову. Пушкин всё разболтал и даже не предупредил меня.
― Сергеевич звонил, консультировался, что ты любишь есть, что пить, какие цветы нюхать. В общем, мы с ним поладили. А то, что вы завтра летите в Америку, вообще не проблема. Заеду, как только смогу.
― Что? Самостоятельным стал?
― А то… Не парься, всё под контролем.
Мой сын попрощался и кинул трубку. Действительно, зачем общаться с матерью, когда в твоём распоряжении целая яхта и Львица на пенсии.
По самодовольному лицу Мажарова я поняла, что он очень хорошо расслышал весь наш разговор.
― И давно ты общаешься с Ромкой?
― С первого дня нашего знакомства.
― Значит, заставил сына слить всю информацию обо мне?
Алекс потянул меня на подушку.
― Я же должен был наладить контакт с парнем…
― Зачем? Чтобы через четыре месяца он лишился очередного отца? Ромка впечатлительный. Не известно, что он там надумал себе.
Мажаров обнял меня за плечи.
― Мы разберёмся, как будем строить отношения через четыре месяца. Во всяком случае, я сделаю всё, чтобы не травмировать пацана.