— Это природный цвет!
Именно об этом думал Максим, пока они поднимались в лифте. Да-да, он не продумывал оскорбления, которые бросит в лицо Уварову, а разглядывал его дочь. Он видел, что ей неуютно. Фрэнки покусывала пухлые, слегка обветреные губы и явно не могла дождаться, чтобы сбежать от живодера, с которым пришлось остаться наедине. Вся такая скромная, что плакать хочется.
Не выдержав, Максим ступил к ней вплотную и обхватил пальцами подбородок. У Фрэнки были высокие красивые скулы, оттененные тусклым светом. Егерь повертел ее лицо, как у куклы, пытаясь рассмотреть линзы, но их и правда не было.
Потрясающие глаза.
— Хм… Не соврала. — И стало трудно отпустить девушку. Он сжал пальцы сильнее, не разрывая взгляда, питаясь оскорбленным достоинством, которое светилось в синих глазах, как у затравленного, но гордого существа.
Отсутствие сна добавило Максиму рассеянности, и он понял, что творит идиотские вещи. Взгляд невольно спустился к приоткрытым розовым губам…
Двери лифта раскрылись, возвращая трезвость в сознание, и девушка отмерла, оттолкнула его, и слава Богу. Не хватало еще связаться с девкой Уваровых.
В приемной психически больного главы «Константы» никто не обрадовался появлению Максима, а владелец заблокировал дверь в свой кабинет. Но стоило Егерю повысить голос, как бедная овечка Фрэнки вдруг показала свою истинную суть и выплеснула ему в лицо целый бассейн воды, так что он едва не захлебнулся. От неожиданности Максим так озверел, что подбросил пороха в противостояние, начав оскорблять всех подряд: схватил девушку, прижав к себе, и прокричал в коммутатор пустые угрозы, которые, тем не менее, подействовали. Константин открыл дверь, впуская гостя.
И снова это желание разгадать Фрэнки, которое усилилось с новым прикосновением. Максим держал ее спиной к себе и чувствовал под ладонью голый живот… Что кривить душой, он специально сунул руку ей под одежду, чтобы узнать, живая она или обычная вампирша.
Еще как живая, горячая, и сейчас она просто-таки клокотала от ярости. Но, как и прежде, не вступала в открытый конфликт.
— Вечно я получаю все, что хочу. Даже обидно за остальной мир, — прошептал ей на ухо Максим, наблюдая, как срывается ее дыхание и краснеют щеки.
Но на сегодня хватит забавляться.
Максим оттолкнул от себя Фрэнки, на прощание мимолетно проведя пальцами по ее животу, и пошел в кабинет Уварова.
Глава 4
— Плохого дня, Сатана! Надеюсь, ты будешь страдать от бессонницы весь месяц, на который заморозят счета «Дола».
— Я уже двадцать лет на снотворном, так что не мечтай! — Уваров даже не оторвал взгляда от тонкого экрана компьютера. — Зачем явился?
У Сатаны был сухой, властный голос, и казалось, что этому черствому человеку лет сто, хотя на самом деле в два раза меньше. Фрэнки была похожа на него чертами лица, но не цветом глаз. У Сатаны они черные, как дно болота.
— Если ты хочешь открытой войны на поражение, то я принимаю вызов, терять мне уже нечего. — Максим присел в кресло и закинул ногу на ногу, постукивая пальцами по черной кроссовке. — Но так и знай, что я тебя уничтожу. Моя семья достаточно терпела твои оскорбления.
Уваров довольно засмеялся, показывая чрезмерно белые зубы, и, сложив руки на столе, подался вперед.
— На войне все средства хороши, не так ли? — поинтересовался Константин.
— Так ли, так ли, — поддакнул Максим.
— Тогда завтра и начнем.
Максим подумал, что ослышался. Но заглянув в зловещие глаза Сатаны, понял, что тот не шутит. Они действительно разрубят гордиев узел давней вражды. Они двое — Константин и Максим.
— По рукам, — сказал Езерский после короткого раздумья.
— За это стоит выпить, — протянул Константин и, поднявшись, достал коньяк из бара.
— Яда подсыпал?
— Ну что ты, Максим. Яд — это средство мести у женщин. Женщины — они более изворотливы, иногда даже удивляюсь, насколько они могут быть сволочными.
— Да, я слышал много плохого о твоей жене, — ехидно ответил Максим и, приняв з рук своего врага бокал с карамельного цвета напитком, поднял его. — За твое здоровье, сатанинское ты отродье.
Вообще, Максиму, несмотря на лютую ненависть, доставляли удовольствие подобные перебранки с Сатаной. И Сатане они тоже поднимали настроение. Вот и сейчас он, вскинув бокал, довольно и таинственно ответил: