Инстинкт самосохранения кричал, что эту добычу лучше оставить в покое, иначе можно самому попасть в капкан, но азарт охотника — это как наркотик. Максим давно не испытывал настолько сокрушающего стремления заполучить женщину. Вернее, настолько сильного не испытывал никогда — даже с Соней.
Он мог и дальше врать себе, что просто хочет через девушку найти рычаги воздействия на Сатану, но правда была в том, что сейчас, именно в эту минуту он хотел получить целиком и полностью не только «Константу», но и бедняжку Фрэнки. На день, на месяц — пока не надоест, пока не выгорит едкий удушливый костер там, где должно находиться холодное сердце.
Уваров сам толкнул дочь в эти грязные разборки, так почему бы не воспользоваться случаем? В конце концов, Максим не святой, чтобы отвергнуть столь ценное подношение, даже если оно сделано Сатаной.
Глава 8
Задание на среду, 2 декабря: «Пойти на благотворительный прием «Дола» и со сцены сказать, что мероприятие скучное и призвано обобрать добрых людей, а собранные средства пропадут в карманах организаторов, как обычно. Выплеснуть на главного организатора — М.Е. — бокал вина прилюдно».
До вечернего приема оставалась еще уйма времени, и Фрэнки с удовольствием поехала на учебу. Роберта увидеть не получилось: он ушел в школу очень рано, хотя обычно опаздывал. Связана ли его поспешность с присутствием Юли на вчерашнем ужине? Неизвестно. Но позвонить Боре и спросить, делилась ли с ним сестра наблюдениями, не хватало совести. Извиниться перед другом не получится, и выйдет форменное издевательство, а не разговор.
А еще ночной сон о Максиме преследовал откровенными образами. Тоже форменное издевательство. Поспать спокойно нельзя!
В растрепанных чувствах Фрэнки явилась в универ, на проспект Вернадского, запарковав Афелия рядом с крутым красным порше, который принадлежал знакомой студентке. Шлем и куртку оставила в гардеробе, думая о своем и ни с кем не здороваясь.
Первым, кого она встретила, попав в «отсек» своего факультета, оказался Виктор Иванович, преподаватель философии и по совместительству тот самый поэт, глава фонда. Фрэнки резко развернулась и скрылась в первой попавшейся комнате, едва не сбив худенькую лаборантку с ног. Уварова приложила палец ко рту, умоляя молчать. Добрая женщина осуждающе покачала головой, но не выдала.
Виктор Иванович звучным голосом поздоровался с коллегой в коридоре и прошел мимо. Уф-ф. Пронесло. Что ему сказать при встрече, Фрэнки пока не решила.
— Зачет прогуляла? — с понимаем спросила лаборантка.
— Если бы… — вспомнив, что нельзя говорить «спасибо», Фрэнки промямлила: — Холодрыга у вас тут. Бр-р! — Она передернула плечами и открыла в смартфоне фотку с расписанием зачетов, чтобы уточнить аудиторию.
Но сосредоточиться не получалось, потому что мысли возвращались к поцелую Максима. Совесть постепенно проникала в поры и начинала скручивать в узел. Да, Фрэнки ненавидела Егеря всю жизнь… но не знала его. Ничего о нем не знала. Его образ был создан отцом и чужим мнением, составлен из обрывочных светских хроник. В этого «картонного» Максима Езерского Фрэнки искренне верила, такая уж она есть — доверчивая.
Но одно дело — относиться к кому-либо с неприязнью, другое — помогать отцу осуществить рейдерский захват… Зачем? Разве можно жить, продав и совесть, и достоинство за наследство Уваровых? Да, Фрэнки делала это не только ради себя, но и ради брата, «Тары». Но так трудно переломить себя пополам, притвориться кем-то другим — пускай даже на месяц.
— Фрэнки, привет. Ты в своем уме?!
Из раздумий ее вывел голос подруги, Светы Селивановой.
— Привет, Светик, я сегодня действительно не в себе, не обращай внимания. — Шмыгнув за стол, Фрэнки бросила сумку рядом с собой.
В аудиторию вошла преподавательница, и пришлось снизить громкость до шепота.
— Тебе вчера звонила моя тетя, по гранту. Из «Гутенберга»!
— А-а, да-да. Я ей отказала, прос… — Фрэнки прикусила язык на слове «прости». — Просто тема у нее не подходящая.
— Да какая разница?! Раньше тебя не волновали подобные мелочи. Это же моя тетя! Я ей сказала, что проблем не будет!
Со Светой Фрэнки дружила еще со школы, и кому как не подруге было знать характер «бесхребетной» Франсуазы. Чего только ни покупала ей Фрэнки за последние два года, каких только проектов ни одобрила, когда обращался за помощью отец Селивановой, известный инженер-проектировщик.
— Слушай, Свет, я дала свой ответ. Передай тете, пускай обратится в мэрию. Может, тендер у них выиграет.