— Кстати, что с ним? С Долгопрудным и районом. Такое громкое дело, а в новостях тишина.
— Первая неделя слушаний закончилась ничем, — досадливо цокнул языком Аксёнов. — У Императора возникли другие срочные дела, что-то связанное с Новым британским альянсом и романцами. Кажется, они планируют новую войну начать и нас туда втянуть. Но это всё большая политика и нас не касается. Заседания перенесли на месяц, через неделю процесс должен продолжиться, но и того, что выдал Долгопрудный, хватит, чтобы завалить нас работой на десяток лет. Заметили, что в отделении как-то малолюдно?
— Да, в прошлый раз было больше людей, — кивнул я.
— Большая часть сейчас работает, да и у меня ближе к вечеру будет ещё несколько дел. Я специально приехал, чтобы перекинуться парой слов, когда мне сообщили об орках, Наде и вашем участии.
— Так что, Рыбинский район правда начнут регулировать?
— Очень на это надеюсь. Мы понятия не имеем, что творится в верхах, но точно знаю, что многие недовольны. Им нравилось делать свои темные делишки в этих зонах так, чтобы никто не знал, а если и знал, то не мог предъявить. Удобные места, чтобы вести незаконные сделки и устранять неугодных без каких-либо последствий. Но Император желает со всем этим покончить, так что… очень вероятно, что так оно и будет.
Я кивнул, довольный ответом.
— Могу с ними пообщаться? А то вдруг они откажутся становиться слугами.
— И впрямь. Идите, я распоряжусь, чтобы вас пропустили.
Оркам в камере было тесновато, не рассчитана она на таких здоровяков, да и вид у них был пришибленный. Морды разбитые и заплывшие, сидят, о чем-то тихо переговариваются. Планируют побег, возможно, но ничего у них не выйдет.
Я подошел к камере, и вся четверка злобно уставилась на меня. Что ж, теплого приема я и не ждал.
— Лагхару… — прорычал их лидер, поднимаясь с лавки. — Пришел посмеяться над нами? Что ж, смейся, ты имеешь на это право.
Сказано это было без почтения, скорее с издевкой, но я не обиделся. Всё, они достигли дна, им нечего терять. Как только прибудут воины клана, их перевезут за пробой, и там смерть.
— У меня к вам вопрос.
Орки на это лишь огрызнулись, но я продолжил.
— Кто-нибудь из вас ел человечину?
Женщина вышла вперед, к самым прутьям, и ядовито прошипела.
— Я её просто обожаю. Люблю обгладывать маленькие косточки ваших младенцев, у них самое вкусное мясо.
Но она врала. Арай, сидящий у моей правой ноги, прекрасно считывал её настоящие эмоции. Сейчас женщина просто хотела меня задеть, разозлить, сделать хоть что-нибудь, чувствуя бессилие и отчаяние перед грядущим.
— От этого зависят ваши жизни, так что посоветовал бы быть откровенным.
— Нам и так конец, так какая разница? — фыркнула она, отступив и ударив по прутьям кулаком. — Нам всем конец.
— Просто ответьте.
— Нет, мы не жрем разумных, — а вот их лидер был серьезен. — Никто из нас. Мы не звери, что бы ваш род о нас не думал. По крайней мере, не все из нас.
— Значит, никто? Скажите это вслух.
Они ответили далеко не сразу, но никто из них действительно не был людоедом. Это тоже было важным пунктом для меня. Если орк ел человечину, то для меня он всё равно что портальный монстр, к нему у меня не будет никакой жалости.
— Хорошо, теперь мне важно знать, за какие преступления вас судили.
— Просто отстать от нас, человек.
— У меня есть возможность вам помочь, но я хочу знать, за что вас клеймили.
Орки переглянулись, не доверяя мне, но в них затеплилась надежда на спасение.
— Начнем с тебя, — решил я, указывая на лидера. — За что ты попал в ванхагуты?
— Убил своего старшего.
— Ага… За что?
— Он убил моего сына. Счел его трусом и слабаком, забил до смерти во время тренировочного поединка в качестве урока другим. Я не смог этого так оставить и отомстил.
— Всё?
— Всё.
— Тогда ты, — указал я на бородатого орка, у которого после моего удара головой был сломан нос.
— Я из низшей касты, не воин, пастух, украл меч и выдал себя за воина, но во время рейда меня охватил страх и я… просто растерялся. Это заметили, а затем меня раскрыли и наказали клеймом.
Кастовые законы орочьих кланов довольно строги, выдать себя за члена другой касты — страшное преступление. На самом деле любой может стать воином, но для этого надо пройти испытание, что проводится раз в год, но чаще всего низшим кастам мешают сыновья воинов, не желая иметь в своих рядах детей пастухов и рыбаков.
— Следующий, — я указал на третьего орка, который был меньше и щуплее всех.
— Я ванхагут от рождения.
И все, тут дальнейшие объяснения излишни. Сын рабов сам является рабом, но он, как и свободные орки, мог попытаться стать воином, только там «топить» будут уже все, а не только воины.
— Ладно, теперь ты, красавица, — с «красавицей» я, конечно, загнул. По орочьим стандартам она была, наверное, ничего, но по людским… Хотя ладно, фигура у неё хороша, правда излишне мускулиста, но знавал я парней, которым нравились крупные и сильные женщины. А вот лицо, конечно, на любителя. Не уродливо, но не в моем вкусе точно.
— Я пленница из другого клана, — сухо ответила она и отвернулась. В другой ситуации этого было бы достаточно, но кое-что не давало мне покоя. Первое — если все это правда, то с чего вдруг устраивать дипломатический скандал? Как я понял, орки и раньше сбегали на наши земли, но по словам Аксёнова, рассказавшего мне по пути к камерам, обычно самим кланам нет дела до сбежавших на земли Империи рабов. Людей или орков, неважно. А тут прям сделали официальный запрос на поиск и возвращение. Второе — Арай уловил ложь в её словах. Вернее, она сказала правду, но далеко не всю. Из чего я могу сделать вывод, что дело в ней.
— И всё?
— Всё, — рассердилась орчанка, не желая говорить о своей персоне.
Я с десяток секунд смотрел на неё, скрестив руки на груди, и покачал головой.
— Если вы не будете честны, мы не договоримся. Вас отправят в клан Жанжу, — и с этими словами направился в сторону выхода из тюремного блока.
— Нет, стой, — опомнились зеленокожие, осознав, что их единственный шанс на спасение уходит. — Вернись!
Я остановился, изобразил недолгое раздумье и, картинно вздохнув, вернулся к камерам.
— Она принцесса, дочь вождя, — поведал их лидер, а орчанка на это зашипела. — Её захватили в плен у соседнего клана.
— Все мои братья мертвы, — шикнула она. — Если Танрур вложит в меня свое семя, то станет главой двух кланов, когда умрет отец. Но я лучше вспорю себе брюхо и перережу горло, чем возлягу с ним!
Она ещё немного пошипела, бросая злые взгляды то на меня, то на своих товарищей по несчастью. Дождавшись момента, когда она успокоится, я перешел непосредственно к главному.
— Вот теперь вы со мной честны, — кивнул я, удовлетворенный ответом. — Так что пришло и мне время предложить вам кое-что. Ваш единственный шанс на спасение — пойти ко мне на службу.
— Стать твоим рабом? Человека?.. — скривился лидер. — Лучше смерть.
— Мне казалось, что вы возводите в культ силу, а я, хочу вам напомнить, победил вас четверых. И нет, не рабом. В Империи нет рабства, мы не османы, — у тех, насколько мне известно из новостей и статей сети, рабы есть и активно используются. По не совсем точным данным, рабов у осман от четверти до трети всего населения. — Это будет работа, за которую вам будут платить. Прослужите мне пять лет, и у вас будет возможность оформить официальное гражданство, а до этого момента вы будите слугами моего рода.
— И что же должны делать твои слуги? — последние слова женщина особенно подчеркнула.
— Служить моему дому. Будете зачищать порталы вместе с моими людьми, работать телохранителями и выполнять другого рода работу. Но обещаю, что не собираюсь использовать вас как «мясо».
Они мне не верили — их право.
— Ты не оставляешь нам выбора… Либо смерть, либо служение тебе…
— Жизнь вообще несправедливая штука.