— Ты же все исправишь, да? — брови лучника наивно взлетели вверх, и тут же, закатив глаза, он повалился на бок, открывая выходящему из леса Хаэлу прекрасный вид на дочерей, стоящих на высоком берегу реки на фоне замка, который, как огромное животное, охваченное огнем, стонал и выл в предсмертной агонии, не способный сбежать из хитроумной ловушки.
Отчаянное желание подойти к Аделаиде, дотронуться до нее, посмотреть в бездонные колодцы ее глаз разрывало его изнутри, бросало в жар, но он знал, что на это у него теперь будет все время в мире, и он напомнил себе про то, ради чего затевалась вся эта миссия, и, лишь учтиво поклонившись старшей дочери, направился к младшей. Юнуши, хоть и имела вид весьма потерянный и усталый, но, завидев идущего к ней Хаэла, облегченно вздохнула и, бросив виноватый взгляд на сестру, не спеша направилась навстречу своему отцу. Охваченный ликованием, Хаэл не заметил выскочившего на поляну Тэль-Белара, но Фредрик окрикнул лорда, и тот, нахмурившись, медленно развернулся на каблуках и бросил невозмутимый, даже ироничный взгляд на стоящего метрах в ста за его спиной предателя-собрата. Аделаида от отчаяния была готова рыдать и заламывать руки, но меч ее был по приказу Фредрика брошен на землю, а при малейшем движении лезвие начинало впиваться в мягкую плоть.
Грудная клетка темного лучника тяжело ходила вверх и вниз: видимо, достаточно ему пришлось побегать по лесам и холмам, прежде чем он понял, в какую ловушку завел его Хаэл. Последняя сбереженная стрела была нацелена прямо в голову Хаэла, налитые яростью глаза горели ледяным пламенем, длинные волосы выбились из хвоста и опутывали все его тело, что не мешало ему уверенно держать оттянутую до предела тетиву.
— Я отбил, наверное, уже десятка с два твоих стрел, Белаар! — прокричал Хаэл — голос его звучал торжественно и надменно. — Лучше сбереги те крупицы сил, что у тебя еще остались, и беги так быстро, как можешь, так как, после того как я закончу здесь, все свои силы я направлю на поимку тебя. Твой отец несказанно обрадуется, когда ко всем землям Орена, что я намерен ему передать, я приложу голову его сына-предателя.
Тэль-Белар, продолжая держать стрелу на прицеле, начал читать заклинание, уже знакомое Хаэлу, и, мгновенно среагировав на него защитным танцем, Хаэл лишь почувствовал, как его лица коснулся порыв морозного воздуха.
— Вот видишь! Все кончено. Хотя нет, — Хаэл, ухмыльнувшись, сделал несколько шагов в сторону нацеленной на него стрелы, чтобы не приходилось так кричать, — у тебя еще есть кое-какой выбор. — Помедлив, словно хищник, играющий со своей добычей, Хаэл продолжал: — Понимаешь, у нас на четверых всего три свитка, и даже если мой верный друг передаст свой Аделаиде, сомневаюсь, что леди-кардинал добровольно согласится его прочитать. Так что ты теперь можешь спустить стрелу и наблюдать, как я ее отбиваю, после чего Фредрик, — он не оборачиваясь указал пальцем на держащего Аделаиду темного юношу, — он просто совершит одно незамысловатое движение, — Хаэл нарочито медленно провел указательным пальцем у своего горла, — и у тебя не будет даже пары секунд, чтобы подержать мою прекрасную, очаровательную, но до боли непослушную дочь за ручку, потому что она, даже не успев истечь кровью, мгновенно отправится вслед за всеми твоими дружками-рыцарями. И после этого я, немного посокрушавшись о своей утрате, заберу Юнуши, и мы телепортируемся в Аден. Или, — Хаэл снова сделал многозначительную паузу, смакуя каждое малейшее изменение во взгляде своего кровного врага, — ты немедленно опускаешь свой лук, и мы все четверо преспокойно покидаем поляну, а на твоей совести будет одной смертью меньше. Так что же ты выберешь, предатель Белаар? — Хаэл хищно усмехнулся, не сводя глаз с неподвижно глядящих на него ледяных огоньков.
— У меня есть еще один вариант, — невозмутимо произнес Тэль-Белар и слегка сдвинул вправо руку с прикрепленным к ней массивным луком. — Я… Аделаида… мы ничего не значим, но эта гномка… Я просто не могу позволить тебе забрать ее. Ее сила… она превышает все то, что я до этого видел. Я сразу понял, что эта женщина не так проста, как может показаться. И ты ее не получишь. Никогда.
Хаэл не верил, что темный лучник исполнит свою угрозу: несмотря на всю недальновидность и малодушие предавшего свой народ Тэль-Белара, герцог признавал, что тому присущи крайне обостренное чувство справедливости и нездоровое благородство.
— Прошу, не надо, — вскричала Аделаида, хватаясь за крепко держащую ее руку, — Белар, не делай этого.
— Опусти лук, или ваш кардинал умрет.
В знак того, что его лорд не шутит, Фредрик с силой схватил женщину за волосы и, оттянув ее голову назад, впился лезвием ей в горло, не позволяя говорить или даже вдохнуть.
— Ты будешь последним на свете мерзавцем, если теперь позволишь сразу двум своим дочерям погибнуть. Отпусти Аделаиду и убирайся, пока не поздно, — прорычал Тэль-Белар.
Шум в ельнике прервал напряженную сцену. Выскочил из-за кустов и замер в нерешительности Микаэл. Броня на нем была вся покорежена, со лба тонкими струйками стекала кровь.
— Милорд, надо уходить, — вскричал он, и Хаэл вздрогнул от таких слов своего рыцаря.
Не сводя глаз с Тэль-Белара, он жестом подозвал того к себе, и, приблизившись к своему лорду, Микаэл яростно выпалил, что на помощь Орену пришли, наверное, все эльфы из Деревни, что проклятый орк-полукровка помешал Тхотото переправить все войско из Адена и теперь они в меньшинстве.
Хаэлу хотелось рвать и метать, убить всех, кто находится вокруг. Он с силой сжал зубы, чтобы не издать отчаянный крик, лицо его все напряглось, тело сжалось в комок. Внутри него все дрожало и бесновалось.
— Этот орк, что остановил шамана, надеюсь, он мертв? — прорычал он, продолжая смотреть на темного эльфа, целящегося в его дочь.
— Н-нет, — неуверенно выпалил Микаэл.
Хаэл тут же захотел разорвать того в клочья, но темный рыцарь вовремя добавил:
— Его взяли живым.
Глаза Хаэла сверкнули огнем безумия, в уголках губ появилась злая ухмылка.
— Хорошо, — сказал он.
Стоя спиной к замку, он не мог видеть, что происходит там, по ту сторону реки, но чувствовал, как орки бегут прочь, пытаясь спастись в лесах и горах, как вздрогнула земля под телом поваленного навзничь голема, и внезапно место отчаяния в его сердце заняло холодное, разумное спокойствие. Он потерял Орен, потерял половину своего и так небольшого войска, потерял шанс утвердиться на юге. Но у него все еще был Аден, был Годдард и была Юнуши.
— Всем немедленно отступать, — приказал он.
Микаэл, казалось, только этого и ждал и, развернув свиток, тут же исчез в голубом сиянии. Фредрик, продолжая крепко держать Аделаиду одной рукой, второй достал свой зачарованный манускрипт и в волнительном ожидании теперь смотрел на герцога.
На всякий случай вынув и свой свиток, Хаэл медленно, боком, направился в сторону стоящей неподвижно Юнуши.
— Я заберу Юнуши! — уверенным, ровным голосом прокричал он, обращаясь к Тэль-Белару. — Ты не посмеешь выстрелить в безоружную женщину. Я знаю таких, как ты, — пренебрежительный смешок слетел с его тонких бледных губ, — такие, как ты, умрут, но никогда не изменят своим принципам. Ты слишком правильный, Белаар, хоть и предатель. Знаешь, ты мне даже нравишься: такой порядочный, нравственный, принципиальный. Жаль только, что ты ошибся стороной.
Его внезапную речь прервала Юнуши. В отчаянной попытке она бросилась к отцу и, крепко прижавшись к его броне, обхватила ее своими тонкими ручками так, что он даже на миг обомлел.
— Две стороны — одна монета, — прошептал Тэль-Белар, как только увидел, что стрела его достигла цели.
Хаэл почувствовал, как гномка разомкнула объятия. Не дав ей упасть на землю, он подхватил ее обеими руками.
— Не оставляй меня, отец… Прошу… — прошептала Юнуши.
Стрела лишь сантиметр не достала до сердца. «Попросить Аделаиду помочь? А что если она вместо того, чтобы вылечить сестру, попытается остановить его?..»
— Быстро читай, и окажешься в Адене, — обратился к ней Хаэл, протягивая зажатый в руке свиток.
Краем глаза заметив приближающегося с кинжалом в руке Тэль-Белара, Юнуши помотала головой.
— Не пойду… без тебя… — от этих слов дочери Хаэла передернуло.
— Мы пойдем вместе, — Хаэл ласково посмотрел на дочь, протягивая руку к потайному карману, но тут же замер как истукан, не в силах ни пошевелиться, ни оторвать взгляда от расплывающегося в улыбке лица гномки, которая, зажимая оба свитка в кулачках, глазами, полными торжества, смотрела на ошарашенное лицо продолжающего держать ее на руках Хаэла.