- Послушайте, лейтенант Косулина, - перебил Сметанкин - он тоже разозлился, видно решив, что подследственная сочиняет. - Давайте пока оставим инстинкты, и обратимся к фактам. Опишите конкретно, без цепочек ваших умозаключений и ощущений, что случилось дальше.
- Дальше всё произошло очень быстро, - сухо сказала Кира, мрачно уставившись на собственные руки. - Я почти дошла до конца сбойки, когда услышала сзади частые шаги - кто-то бежал по туннелю. Я обернулась, и в это время на меня кто-то прыгнул, ударил по рукам, пистолет вылетел, мы с напавшим упали на пол, завязалась потасовка. Я пропустила сильный удар в живот, меня скрючило, а он перекатился, схватил мой пистолет и, прячась за мной, открыл огонь по возникшему в проёме сбойки человеку. Это был подполковник Маркольев - он к тому времени расправился с дусимом мужика и побежал следом за мной! Подполковник получил две пули в грудь и упал на спину, прямо на входе в сбойку, чуть ли не головой на путях, по которым уже снова нёсся поезд. А прятавшийся за мной убийца вскочил и рванул в параллельный туннель. Я бросилась к Владиславу, он был ещё жив. Я оттащила подполковника внутрь сбойки и, увидев, что связь восстановилась, сообщила о случившемся, потом схватила пистолет Маркольева, высунулась с другой стороны и открыла огонь по убегавшему, но не попала: освещение слабое, убийца уже далеко, в тёмной одежде, а потом и вообще он скрылся за поворотом. Я вернулась к Владиславу, чтобы оказать первую помощь, и была с ним, пока не прибыли врачи. Но подполковник Маркольев умер раньше... у меня на руках...
- И убил его, по вашей версии, какой-то неизвестный человек, - постукивая ручкой по столу, то ли спросил, то ли констатировал Сметанкин.
- Это не моя версия - так было на самом деле! - Киру так возмутило заявление майора, что подступившие было слёзы мгновенно втянулись обратно.
- Почему же тогда этот неизвестный человек, завладев вашим пистолетом, не убил и вас тоже?
- Не знаю, - пожала плечами Кира. - Может, сбежать торопился? А может, ещё что-то... И вообще, знаете, тот человек, который убил Владислава, показался мне знакомым.
- Что значит - показался?! - Сметанкин отбросил ручку и уставился Кире в глаза. - Я, старлей Косулина, веду предварительное следствие, а не к гадалке пришёл! Так что отвечайте прямо: убийца был вам знаком или нет?
- Он был очень похож на одного бывшего сотрудника ОКОПа.
- На кого именно?
- На Кита.
- Кита?! - притворно удивился майор.
- Кит - это Семён Ракитин, служил в Седьмом подразделении, а в нашем одно время работал на усилении, месяц примерно я с ним постоянно пересекалась и хорошо его помню.
- И где же сейчас Семён Ракитин? - продолжал допытываться майор, будто не знал, будто Кира не говорила о Ките сразу же, как её только арестовали.
Конечно, она говорила! Потому что надеялась, что эту похожую на Ракитина тварь удастся задержать, пока она не ушла слишком далеко. В бумагах на столе Сметанкина это было, и он наверняка изучил все материалы про бывшего сотрудника ОКОПа Семёна Ракитина, так зачем спрашивает? Получает извращённое удовольствие, заставляя её снова прочувствовать, каким бредом сумасшедшего звучат её показания? Кира набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула, повторяя про себя, что Сметанкин ей не враг, но вдруг подумала, что, может, наоборот: всё это специально подстроено, Владислава убили, а теперь уничтожают и её, а майор в этом дьявольском плане просто добросовестно играет отведённую ему роль?
- Семён Ракитин умер, - проговорила Кира, отчаянно гоня прочь уже вплотную подкравшуюся паранойю. - Самоубийство. Он бросился под поезд в метро три года назад.
- Если Ракитин мёртв уже три года, то как же он мог убить подполковника Маркольева?
- Никак не мог, - согласилась Кира. - Именно поэтому, майор, я и не сказала, что это был именно Ракитин, я сказала - 'очень похож'!
- Никому не известный брат-близнец что ли? - фыркнул Сметанкин, губы его закривились: мол, байки ваши никакой критики не выдерживают.
- Я не знаю.
'Пусть думают, что хотят! - решила Кира. - Но это пока единственная зацепка, которая поможет искать убийцу'. Потому что, говоря откровенно, он был не просто похож на Кита, это и был Кит. Он знал метро изнутри, ориентировался в туннелях, имел представление, где расположены лазейки наверх, что и позволило ему после убийства больше не попасться никому на глаза и сбежать. Но это было косвенное подтверждение, и Кира вряд ли приняла бы его во внимание, если бы не потасовка на полу сбойки, когда они оказались с преступником лицом к лицу. У Кита было красное родимое пятно, похожее на букву 'Х' прямо над левой бровью - сам он говорил, что это знак будущего величия, а сослуживцы подкалывали его, что это Бог шельму метит... И теперь, закрывая глаза, Кира вспоминала, как видела эту особую примету во время драки, ещё до того, как получила сокрушительный удар в живот.
Версия близнеца тоже не прокатывала, потому что близнецов с абсолютно идентичными родимыми пятнами не бывает, но Кира не стала говорить об этом майору. Она вообще никому не сказала об этой особой примете, опасаясь, что её сочтут сумасшедшей. Ведь мёртвые не воскресают, а значит, это не мог быть сам Кит! Но кто же тогда?! Его точная копия? Как это возможно? Заяви она такое, и от её показаний просто отмахнутся, как от бреда сивой кобылы, поэтому Кире ничего не оставалось, как говорить 'похож на Кита' - так она могла донести правду до следствия, не добавляя баллов к сомнению в собственной адекватности.
А такие сомнения возникали, ибо Кирин рассказ содержал столько странностей, что поражал даже её саму. Ну, допустим то, как явились два человека, один носом в другого, ещё мог подтвердить машинист, но вот то, что во втором тоже был дусим - обычный человек не видел! Это было известно только со слов Киры, как и то, что потом он внезапно исчез, вместо того, чтобы трансформироваться! - совершенно невозможная ситуация, заставлявшая любого сотрудника ОКОПа подумать, что этого второго щенка попросту не существовало. Как и таинственного 'очень похожего на Кита' убийцы, которого тоже никто нигде не засёк...
7. Бывший щенок
Валере Крюкову исполнилось всего двадцать девять лет, когда на него, как гром среди ясного неба, обрушилось известие, что тридцатого дня рождения у него уже не будет. У вас глиобластома, сказал доктор, что в переводе на человеческий язык означало опухоль мозга. В четвёртой стадии. Излечение невозможно, вот вам обезболивающие, противоотёчные, противосудорожные и успокоительные, можете идти домой, жить вам осталось несколько месяцев. - Подождите, как домой?! А вырезать? - Опухоль неоперабельная, пояснил доктор, но вы не расстраивайтесь: при вашем диагнозе, даже когда операцию можно сделать, в восьмидесяти процентах случаев возникает рецидив, так что напрасные выходят мучения. - А химиотерапия, припомнил Валера, и... что-то там ведь есть ещё? - Лучевая терапия, темозоломид, кивнул врач, но всё это имеет смысл делать в комплексе с химиотерапией уже после операции, а в вашем случае операция исключена, так что всё это будет бессмысленно.