— Агата, ты разве не понимаешь, — воодушевленно продолжала она. — В таких случаях очень важно, когда и как подойти.
— Какая разница, — пожала плечами я.
— Ну, ты даешь, — пуще прежнего разошлась Зойка. — Если я подойду при всех, они увидят, что я принесла. Представь, большинству понравится. И если даже у Изольды другие планы, ей станет неудобно сказать мне «нет» при свидетелях.
— Тогда подойди при всех, — сказала я.
— А, может, лучше и не при всех, — немедленно засомневалась Зойка. — Я подойду. Кто-нибудь скажет гадость и все испортит.
— Знаешь, Зойка, давай подождем, — посоветовала я. — Пускай сперва объявят, кому какая роль достанется. А там действуй по обстоятельствам.
— Да. Ты права, — поерзала в кресле Зойка. Я поняла, что ей просто не терпится показать костюмы.
К нам пробрались Клим и Митька.
— Я разговаривал с Василием, — плюхнувшись в кресло, с важностью объявил Будка. — Но он молчит, как партизан.
— Сейчас все узнаем, — ответила я. — Вон Изольда идет.
Изольда Багратионовна подошла к микрофону.
— Раз! Два! Три! Проверка! — объявила она. И, повернувшись в сторону кулис, кому-то крикнула: — Все в порядке! Работает!
— Ну же. Скорее, — вырвалось у Будки. Лицо его было напряжено. Он явно волновался.
«И чего зря трепыхаться», — подумала я.
— Дорогие друзья! — начала Изольда. — На заседании художественного совета нашей театральной студии...
Раздался щелчок, что-то завыло, и наша Изольда Багратионовна, изумленно охнув, поплыла по сцене в сторону кулис. То есть она поплыла вместе со сценой. Потому что сцена в нашем новом актовом зале вращается. Видимо, кто-то случайно включил механизм.
— Остановите! — судорожно цепляясь за микрофон, возопила Изольда Багратионовна.
С этими словами она и микрофон скрылись за занавесом. Зал отреагировал смехом и аплодисментами.
— Ща кому-то там влепят, — потер руки Будка.
По-моему, он радовался, что в кои-то веки виноват не он. Словно в ответ на его слова, из-за занавеса раздались крики. Затем вой усилился, и на сцене вновь возникла Изольда. Только теперь ее несло по кругу с удвоенной скоростью. Мимо нас промелькнуло ее изрядно побледневшее лицо. Белыми от напряжения пальцами Изольда по-прежнему цеплялась за штатив микрофона. Миг — и она вновь унеслась за занавес. Опять раздался щелчок. Вой смолк.
— Справились, — облегченно выдохнул Будка. — А то бы кирдык Изольде и вместе с ней, естественно, нашей студии.
За занавесом послышались раздраженные голоса, среди которых выделялся поставленный голос Изольды Багратионовны:
— Нет уж, увольте! Потом вернете сцену в исходное положение! А сейчас я пойду пешком.
И она, заметно покачиваясь, вышла вместе с микрофоном из-за занавеса. Зал встретил ее новыми аплодисментами. Изольда поставила микрофон и, пригладив растрепавшиеся черные волосы, проговорила:
— Извините. Маленькая техническая накладка.
Она поморщилась. По-моему, ее укачало и теперь тошнило. Правда, она быстро взяла себя в руки и уже обычным своим тоном продолжила:
— Итак, на художественном совете нашей студии роли в спектакле «Золушка» распределили следующим образом.
Сидящие в зале затихли, и воцарилась напряженная тишина. Каждому из присутствующих, конечно, хотелось получить одну из главных ролей. Однако Изольда Багратионовна, не преминув отметить, что больших и маленьких ролей не бывает, начала с бессловесных.
Их получили, в основном, пяти- и шестиклассники. Мыши. Придворные. Лакеи. И — Лошадь. Ее роль досталась сразу двоим. Косте Петриченко из седьмого «А» — передняя часть, а одному из шестиклассников — задняя.
— З-замечательно, — обрадовался сидевший неподалеку от нас Костя. — А т-то я д-думал, к-кого я б-буду иг-грать, п-пока н-не п-прошло з-заикание. Н-но л-лошадь м-молчит. Я с-сыграю.
Я подумала: «Даже если Петриченко придется кричать: «Иго-го!» — вряд ли его заикание что-нибудь испортит». На переднюю часть Лошади он вполне тянул.
Изольда тем временем перешла к основным ролям. Меня пока что не называли. Клима и Будку — тоже.
— Мити́чкина, — вдруг услыхала я. — Первая сестра Золушки.
Мы с Зойкой переглянулись. Вот вам и заговор. Неужели все-таки главная роль достанется мне? Однако мгновение спустя Изольда нанесла сокрушительнейший удар по моим надеждам.
— Дольникова, — услышала я наконец свою фамилию. — Злая мачеха Золушки.
«Мимо!» — пронеслось у меня в голове.
— Будченко, — ровным голосом продолжала Изольда. — Король.
— Ур-ра! — вскочил с места Митька.
Его физиономия просто сияла.