В результате, кроме членов Театральной студии, к подготовке спектаклей подключилась уйма добровольцев. Изольда пребывала в полном воодушевлении и восторге. А вот многие другие учителя не скрывали недовольства. Все-таки конец полугодия, а у ребят головы заняты неизвестно чем. В особенности возмущалась Предводительница, ибо кривая успеваемости по математике резко пошла вниз, причем не только в нашем, но и в других классах. И вот, влепив Будке очередную двойку, Мария Владимировна заявила:
— На ближайшем же педсовете поставлю вопрос, чтобы те, кто не успевает по всем предметам на «четыре» и «пять» к занятиям в театральной студии не допускались.
Заявление Предводительницы вызвало среди участников студии настоящий переполох. Мало кто из нас мог похвастаться учебой только на «четыре» и «пять». Будка по этому поводу вообще заметил, что нельзя требовать от людей невозможного. И, редкий случай, над его словами никто не засмеялся.
Слухи о коварных планах Предводительницы тут же дошли до Изольды. Как докладывала тетя Нонна, Изольда немедленно понеслась к директору и начала метать громы и молнии. Мол, не дам статистике успеваемости затоптать ростки духовности.
Узнав, что Изольда побывала у директора, наша Мария Владимировна проследовала туда же. И столь же решительно заявила Макарке В.В., что не позволит «всяким авантюристкам» снизить «интеллектуальный уровень учащихся нашей замечательной школы».
Загнанный в угол Макарка В.В., пойдя на компромисс, объявил, что он, директор, подходит к проблеме реалистически. Только «четыре» и «пять» — это, конечно, перебор, а вот двойки и впрямь никуда не годятся. И с ними надо объявить решительную борьбу.
Поэтому некоторым, в том числе и нашему Будке, пришлось срочно приложить усилия и исправить несколько двоек. Зато театральную труппу удалось сохранить полностью.
В общем, все шло нормально, если не считать моего настроения. А оно было совсем не праздничным. И вот за два дня до премьеры мне позвонила Зойка.
— Все-таки есть же на свете справедливость.
— Ты о чем? — не поняла я.
— Только что моей матери звонила Изольда. Она в панике. Представляешь, Ирка Сайко сегодня попала в больницу с аппендицитом.
— Что-о? — протянула я.
— Ей сейчас делают операцию, — тараторила Зойка. — Естественно, какая уж тут Золушка. Ирка теперь в больнице как минимум три дня проваляется. Изольда в полном ужасе. Говорит: «То ли спектакль отменять, то ли подыскивать срочную замену». И знаешь, подруга, только по очень большому секрету: у тебя появился шанс.
— Какой шанс? — ошарашенно проговорила я.
— Да ты включись в ситуацию! — оглушительно проорала Зойка. — Завтра последняя репетиция. Платья нового за день не сошьешь. А вы с Иркой примерно одного роста. Мы с матерью быстренько на тебе платье подгоним, и порядок.
— А кто же Мачеху будет играть? Две роли мне одной сыграть невозможно. Ведь мы с Золушкой часто появляемся на сцене одновременно.
— Успокойся, подруга, — сказала Зойка. — Мачеху сыграю я.
— Ты? — переспросила я.
— Кому же еще! — В голосе Зойки слышалось торжество. — Все остальные в спектакле заняты. А у меня, пока я ходила на репетиции, все роли как-то сами собой выучились. И вообще, в этой роли самое главное шляпа. А платье я тебе скроила широкое. Сама запросто в него влезу. Только подогнуть надо.
— Ну, Зойка! — вырвалось у меня.
— А чего нам стесняться, — откликнулась она, и мне стало ясно, что без ее личной инициативы дело не обошлось. Вот уж кто умеет бороться за место под солнцем.
— Не слышу радости, — продолжала она.
— Да, по-моему, рано радоваться, — возразила я. — Вдруг Изольда до завтра что-нибудь еще придумает?
— Ничего она не придумает, — без тени сомнения заявила Зойка. — Уже все решено. Выучи как следует роль. Завтра нас снимают со второго урока на экстренный сбор труппы. И платье я тебе подгоню завтра. Прямо в школе.
Сев учить роль, я вдруг обнаружила, что практически знаю ее наизусть. Видимо, как и у Зойки, само собой выучилось за время многочисленных репетиций. Да и сказку Шарля Перро каждый из нас знает с самого раннего детства. На другой день я явилась в школу совершенно готовая к главной роли. На первом уроке в наш восьмой «Б» ворвалась Изольда и попросила у англичанки ненадолго меня отпустить. Та не возражала. Был последний день перед каникулами. Какие уж там занятия.
Мы вышли в коридор.
— Агата, тебе Зоя рассказала?
Я кивнула и сочла своим долгом спросить: